Военное холодное оружие до промышленного переворота.

Вплоть до середины 19-го века наиболее употребительным оставалось холодное оружие, именно оно вызывало от 70 до 90% всех боевых потерь. Исход сражения в ту эпоху решался в рукопашной схватке. Современная массовая культура выдает массу информации о вооружении тех времен, - целый пласт современной культуры фэнтези - энергично эксплуатирует средневековый антураж, однако, авторы художественных произведений мало заботятся о правдоподобии технической стороны повествования. Иногда это раздражает.

Целью данного опуса является классификация холодного оружия эпохи от неолита до промышленного переворота по назначению, с указанием ТТХ и параллельным развеиванием некоторых мифов насаждаемых массовой культурой. Без претензий, однако, на полноту освящения вопроса. С претензиями, - получилась бы Война и мир в четырех томах.

Некоторая проблема подобной классификации состоит в том, что в разные эпохи и у разных народов одинаковое (или почти одинаковое) оружие могло называться по-разному, а источники противоречат один другому, так что я вынужден взять на себя смелость выбирать из нескольких названий одно.

1. Металлургия.
Вопрос о металлургии приходится затронуть, так как прежде чем вести речь об оружии (по большей части железном), придется установить терминологию для описания того рода железа, из которого оно было сделано. Необходимо также составить некое представление и о масштабах производства металлов в разные эпохи.

1.1 Железные сплавы.
Более-менее общеизвестно (во всяком случае должно быть общеизвестно), что материал в обиходе называемый железом даже в простейшем случае представляет собой сплав собственно железа, как химического элемента, с углеродом. При концентрации углерода менее 0.3% получается мягкий пластичный тугоплавкий металл, за которым и закрепляется название его основного ингредиента - железа. Представление о том железе, с которым имели дело наши предки, сейчас можно получить исследовав механические свойства гвоздя.

Железо получалось путем восстановления его из окиси. Руда перемешивалась с древесным углем и закладывалась в печь. При высоких температурах, создаваемых горением угля, углерод начинал соединяться не только с атмосферным кислородом, но и с тем, который был связан с атомами железа. После выгорания угля в печи оставалась так называемая крица, - комок не поймешь чего, но с примесью восстановленного железа. Крицу потом снова разогревали и долго подвергали обработке ковкой, выколачивая железо из всякой дряни.

При концентрации углерода более 0.3%, но менее 1.7% сплав называется сталью. В первозданном виде сталь походит по своим свойствам на железо, но в отличие от него поддается закалке, - при резком охлаждении сталь приобретает большую твердость, - замечательное достоинство, однако, почти совершенно сводимое на нет благоприобретенной в процессе той же закалки хрупкостью. Представление о древней стали сейчас можно составить швырнув о каменный пол старый, советского производства, напильник.

Сталь получалась из железа путем науглероживания последнего. При высокой температуре и недостатке кислорода углерод не успевая окисляться пропитывал железо. Чем больше было углерода, чем тверже оказывалась сталь после закалки.

При концентрации углерода свыше 1.7% мы получаем чугун. Хрупкий, легкоплавкий и принципиально не поддающийся обработке ковкой металл, пригодный, однако, для литья. Составлять о нем представления не надо. Ибо он не герой нашей повести.

Как можно было заметить, ни один из перечисленных сплавов не обладает таким свойством, как упругость. Железный сплав может приобрести это качество, только если в нем возникает четкая кристаллическая структура, что происходит, например, в процессе застывания из расплава. Проблема же древних металлургов заключалась в том, что расплавить железо они не могли. Для этого требуется разогреть его до 1540 градусов, в то время как технологии того времени позволяли достичь температур в 1000 1300 градусов. Расплавить до жидкого состояния тогда могли только чугун, так как плавкость железных сплавов возрастает по мере увеличения концентрации углерода.

Фокус, таким образом, заключался в том, что ни железо, ни сталь сами по себе для изготовления оружия не годились. Из стали можно было сделать средних размеров нож, наконечник для стрелы или топор (типа колун). Для того же, что бы изготовить, например, меч, приходилось делать бутерброд из двух пластин железа, между которыми закладывалась стальная пластина. При заточке мягкое железо стачивалось и появлялась стальная режущая кромка. Еще проще было приварить стальное лезвие к железному обуху, - но такой тесак или топор приходил в полную негодность после стачивания стальной части. Реже, железный сердечник оковывали сталью снаружи. Такое оружие, сваренное из нескольких слоев с разными механическими свойствами, называлось сварным. Общими недостатками этой технологии являлись массивность и недостаточная прочность изделий. Сварной меч весил не менее 6-ти килограммов и не мог пружинить, вследствие чего неизбежно ломался или гнулся при ударе о непреодолимую преграду. Профессия оруженосец возникла не случайно, - было что и зачем подносить своему сюзерену.

Отсутствием упругости недостатки сварного оружия не исчерпывались. В дополнение к упомянутым недостаткам, его, например, невозможно было толком заточить. Железу можно было придать какую угодно остроту (хотя и стачивалось оно со страшной скоростью), но и тупилась мягкая режущая кромка из железа почти мгновенно. Сталь же точиться не желала, - режущая кромка крошилась. Здесь налицо полная аналогия с карандашами, - мягкий грифель легко сделать очень острым, но он сразу затупится, а твердый до особой остроты не доведешь, - десять раз сломается. Так что бритвы приходилось делать из железа и точить. Непрерывно.

Был, правда, один способ сочетать остроту изделия с твердостью режущей кромки. Для этого надо было сначала заточить лезвие, а только потом закаливать его. Но такая заточка была возможна только один раз и служила не долго, - стальная кромка быстро крошилась и иззубривалась. В целом, сварное оружие не превосходило остротой столовый нож. Уже одно это обстоятельство требовало делать его очень массивным для придания удовлетворительных рубящих свойств.

Особую разновидность сварных изделий представляли собой хеттские ножи. В середине второго тысячелетия до Новой эры хетты открыли эффекты науглероживания и закалки, но применяли их еще своеобразно, - науглероживалось готовое изделие. Готовый и уже наточенный железный нож прокаливали в угле с тем, чтобы на нем возникла корка из стали. Потом закаливали. Стальная корка оказывалась при этом очень тонкой, так как температура, при которой проводилось науглероживание, не могла быть высокой, - иначе изделие потеряло бы форму. Такие ножи ценились более ради редкости.

Позже, похожая технология была применена для производства дешевых доспехов. Сначала их отковывали из мягкого железа, потом науглероживали поверхность и закаливали ее. Точить доспехи было не надо, но в случае изготовления по такой технологии их оказывалось нельзя и полировать (таким способом удаляли ржавчину), вот и приходилось натирать их сажей для защиты от влаги. В Европе даже был специальный термин, - черный рыцарь, то есть, бедный рыцарь в дешевых доспехах натертых для сохранности сажей.

Однако, еще на заре железной металлургии, - в начале первого тысячелетия до Новой эры, - индийские мастера сумели обойти это ограничение. Если найти руду исключительной чистоты (вредные примеси также увеличивают температуру плавления), сильно науглеродить ее ни чем-нибудь, а графитом, разогреть смесь до очень по тем временам высокой температуры путем дутья уже подогретого в другой печи воздуха (индусам пришлось даже изобрести огнеупорный кирпич), выжечь лишний углерод и остужать печь очень медленно (несколько суток), - то можно было достичь правильной кристаллизации и не расплавляя сталь до жидкого состояния. Полученный таким образом металл назывался булатом. Он содержал зерна покрытые снаружи сталью и наполненные железом, в результате чего даже при самой твердой закалке не терял упругости (железо внутри зерен закалке не поддавалось).

Но технология получения булата оказывалась слишком сложна для широкого распространения в древности. Даже проковывать крицу приходилось с уловкой, - при минимальной температуре, чтобы зерна не разрушились. Так как температура нагрева оценивалась визуально, - по оттенку свечения металла, ковали булат только безлунными ночами. Это делало процесс проковки очень трудоемким. Кроме того, требовались графит и особо чистая руда, - они не везде были. Производство булата было налажено в немногих местах, - главным образом в Индии, - только здесь в промышленных масштабах. Какое-то время булат производили в Ассирии или Вавилонии (не установлено), и в не очень значительных объемах - в Китае.

Индийские заводы энергично работали на экспорт, но не могли производить булатную сталь в объеме необходимом для вооружения армий всего мира. Индийский булат почти не попадал в Европу, почти целиком оседая в Азии, в свете этого может быть, что панические донесения римских войск, о парфянском оружии, которое ни чем не пробивается, но само все пробивает, имело под собой кроме эмоциональной, еще и материальную основу.

Тайна булата была раскрыта цивилизованному человечеству русским исследователем Аносовым только в 1830 году. Лучшие умы Европы, к тому времени уже несколько десятилетий бились этой тайной, но только у Аносова для экспериментов под ругой оказался тагильский магнетит. Однако, очень скоро, прежде чем эта технология успела получить вторую жизнь, были разработаны более совершенные методы получения стали сочетавшей твердость и упругость.

По этому, для производства оружия с середины первого тысячелетия нашей эры ( в Китае - с начала эры) стал применяться дамаск. В отличие от булата, для получения дамаска не требовались ни особо чистая руда, ни графит, ни специальные печи. В самом примитивном случае, как это делалось в Японии, железную заготовку расковывали в длину, складывали пополам, потом снова расковывали и складывали, - так раз 30-40, пока хватит металла, - с каждой проковкой его оставалось все меньше. Получалась заготовка, в которой слои с высоким и низким содержанием углерода оказывались почти мономолекулярными, и которой потом можно было придать любую форму (помня, однако, о направлении волокон). По более прогрессивной технике, принятой в Арабских странах или в Китае, сначала вытягивалась проволока или лента с определенным содержанием углерода, а потом уже, из пучка проволоки выковывался дамаск. Так тратилось меньше времени и железа. Существовала, конечно, масса хитростей, касающихся температуры проковки и многого другого, но при наилучшем результате можно было получить клинок, которым с одного удара срубалась голова у быка (мечта матадора), или (но не и) такой, который можно было носить обернув вокруг пояса.

Назвался это металл дамаском или дамасской сталью, так как дикие европейцы впервые увидели такие мечи у арабов во время крестовых походов. Освоить эту технологию европейцам удалось только с 16-го столетия (хотя эксперименты проводились с 12 века), а средневекового арабского уровня достигли только в 18 столетии (но Наполеон все еще предпочитал носить настоящую турецкую саблю, а не шательеровскую подделку). Приблизительно в эти же сроки с дамаском познакомились и японцы. Громкая слава японских катан разнеслась только благодаря американскому кинематографу. Во время второй мировой войны американцы столкнулись с этими мечами (штатным оружием японских офицеров) и их способность перерубать ствол винтовки врезалась в память американским солдатам. Но ствольная сталь мягкая (хотя на ощупь это и не чувствуется), а златоустовские, шательеровские и золингеновские сабли были не хуже, и появились раньше. Вообще, классический японский самурай - персонаж 18-го века.

В России дамаск был известен еще в домонгольский период, и назывался булатом (о настоящем булате на Руси мало что знали). Однако, мастеров способных делать такое оружие было не много.

Существенным недостатком технологии дамаскирования был большой расход материала. Уже готовые железо и сталь теряли 85% веса, пока превращались в дамаск.

С 7-го века в Китае и с 16-го века в Европе получил распространение так называемый передельный процесс в металлургии, технология, при которой железо еще при получении за счет высокой температуры плавления и интенсивного науглероживания перегонялось в чугун, а уже затем, жидкий чугун освобождаясь от лишнего углерода превращался в сталь. Сталь, таким образом, хотя еще и не могла быть расплавлена сама, получалась все-таки в результате кристаллизации расплава. Передельная сталь (или, как ее позже безо всяких на то оснований стали называть, - английская сталь) могла обладать упругостью и твердостью, но не могла сочетать их. Распределение углерода внутри зерен оказывалось почти равномерным, а сами зерна получались слишком мелкими. При высоком содержании углерода ее свойства вообще не отличались от свойств обычной стали. Если клинок делали из сравнительно углеродистой стали и закаливали, его упругость оказывалась недостаточна, - он получался тупым и ломким. Если сталь оказывалась слишком низкоуглеродистой, то при закалке упругость опять же пропадала, - только клинок уже не ломался, а гнулся. В случае же, если закалка была слабой, упругость сохранялась, но клинок получался мягким. Дамасковая сабля просто перерубала передельную. Но из передельной стали саблю, по крайней мере, можно было изготовить, - сварная технология этого не позволяла.

1.2 Производство железных сплавов.
Первым устройством для получения железа из руды была одноразовая сыродутная печь. В земле выкапывалась яма, в которую закладывались руда и уголь, над ямой сооружался купол с короткой трубой, с боку прилаживался мех для дутья. Когда процесс заканчивался, печь разрушали и доставали крицу. Одна печь выдавала крицу весом в среднем около 3-х килограммов на треть состоящую из железа. Но при проковке крицы много железа снова окислялось или оставалось в шлаке. Процесс был фантастически непроизводительным, особенно если вместо руды использовался красный песок или болотная грязь.

Даже из самой легкоплавкой руды в сыродутной печи восстанавливалось не более половины железа. В случаях же использования ржавого песка, в котором самого железа было мало, а вредных примесей (фосфора и серы) много, крицу на несколько лет опускали в воду. За это время фосфор и сера окислялись почти полностью, а часть железа еще не успевала. В общем, можно считать, что сыродутная печь давала в среднем не более 500 граммов железа.

Несмотря на это, сыродутная техника получения железа сохранялась во многих регионах очень долго. Ею пользовались не только варварские, но и многие цивилизованные народы. Только в Индии сыродутные печи вышли из употребления в начале первого тысячелетия до Новой эры, в Китае же они служили до 2-го века Новой эры, на Арабском Востоке до 7-го века, в Западной Европе до начала 14-го, а в России до конца 14-го века. Римляне, в частности, не знали других способов производства железа. А надо было знать.

Кроме низкой производительности, недостатком сыродутной технологии была ее расточительность, - учитывая все потери, извлекалось в среднем около 20% железа содержащегося в руде. Но еще хуже было то, что большая часть руд вообще не расплавлялась в сыродутной печи. Те же, что годились еще надо было найти и добыть, а возможности для этого у наших предков были весьма скромными, - даже у цивилизованных народов умеющих строить шахты.

В качестве сырья мог использоваться, конечно, не только качественный магнетит, но и песок (или даже болотная жижа) с небольшим содержанием окиси железа. Найти подобный ресурс в количестве необходимом для кустарной кузницы проблемы не составляло такое железо имелось везде (даже норвежцы, высадившись в Америке, сразу начали разработку какой-то лужи). Но производительность труда при этом падала еще в разы. Кроме того, подобные источники были приемлемы для варварских племен, но не для нации с миллионными городами.

Древние люди долгое время жили богато и счастливо, - каменные топоры делали из яшмы, а для получения меди пережигали малахит, но все хорошее имеет тенденцию кончаться. Собственно, переход народов от металлургии бронзы к железу в значительной связан с истощением запасов меди и олова. Одной из причин краха античной цивилизации Средиземноморья было истощение минеральных ресурсов. Золото кончилось не в казне, а в недрах, олово иссякло даже на Оловянных островах, медь же, хоть и добывается на Синае и Кипре до сих пор, но те месторождения, которые разрабатываются сейчас римлянам доступны не были. Среди прочего, кончилась и пригодная для сыродутной обработки руда. Только свинца еще было много, - из него стали делать водопроводные трубы.

Впрочем, варварские племена заселившие ставшую бесхозной Европу долгое время не знали, что недра ее истощены предшественниками. Учитывая громадное падение объема производства металлов, тех ресурсов, которыми римляне побрезговали, долгое время хватало. Позже, металлургия стала возрождаться в первую очередь в Германии и Чехии, - то есть, там, куда римляне не добрались с кирками и тачками.

Более высокую ступень в развитии черной металлургии представляли собой постоянные высокие печи называемые в Европе штукофенами. Это действительно была высокая печь, - с четырехметровой трубой для усиления тяги. Мехи штукофена качались уже несколькими людьми, а иногда и водяным двигателем. Штукофен имел дверцы через которые раз в сутки извлекалась крица. Производительность штукофена была несравненно выше, чем сыродутной печи, в день он давал до 250 кг железа. Температура же плавления в нем оказывалась достаточна для науглероживания части железа до состояния чугуна. Однако, штукофенный чугун при остановке печи застывал на ее дне смешиваясь со шлаками, а очищать металл от шлаков умели тогда только ковкой, но как раз ей-то чугун и не поддавался. Его приходилось выбрасывать. Иногда ему пытались найти какое-то применение, например, древние индусы отливали из грязного чугуна гробы, а турки в начале 19-го века пушечные ядра. Не знаю как гробы, но ядра, по свидетельствам очевидцев, из него получались - так себе.

Изобретены штукофены были в Индии в начале первого тысячелетия до Новой эры. В начале нашей эры попали в Китай. В 7-м веке вместе с арабскими цифрами арбы заимствовали из Индии и эту технологию. В конце 13-го века штукофены стали появляться в Германии и Чехии (а еще до того были на юге Испании) и в течение следующего века распространились по все Европе.

Следующим этапом в развитии металлургии стало появление доменных печей. За счет увеличения размера, предварительного подогрева воздуха и механического дутья в такой печи все железо из руды превращалось в чугун, который периодически выпускался наружу. Производство стало непрерывным, - печь работала круглосуточно и не остывала. За день она выдавала до полутора тонн чугуна. Перегнать же чугун в железо в горнах было значительно проще, чем выколачивать его из крицы, хотя ковка все равно требовалась, - но теперь уже выколачивали шлаки из железа, а не железо из шлаков. Кроме того, как упоминалось выше, передельная сталь была лучше кричной.

Доменные печи впервые были применены в Китае в 7-м веке (в 11-м веке китайцы соорудили многоэтажную пагоду целиком из литых чугунных деталей), а на рубеже 15-го и 16-го веков независимо изобретены в Европе. На Ближнем Востоке и в Индии эта технология появилась только в 19-м веке (в значительной степени, вероятно, потому, что водяной двигатель из-за характерного дефицита воды на Ближнем Востоке не употреблялся). Наличие в Европе доменных печей позволило ей обогнать в 16-м веке Турцию если не по качеству металла, то по валу. Это оказало несомненное влияние на исход борьбы, особенно когда оказалось, что из чугуна можно лить пушки.

С начала 17-го века европейской кузницей стала Швеция, производившая половину железа в Европе. В середине 18-го века ее роль в этом отношении стала стремительно падать в связи с очередным изобретением, - применением в металлургии каменного угля.

Прежде всего надо сказать, что до 18-го века включительно каменный уголь в металлургии не использовался из-за высокого содержания вредных для качества продукта примесей, - в первую очередь, - серы. Устранять их тогда коксованием не умели. Эта технология появилась в Англии в 1735 году (что, наконец, позволило европейцам обойти даже хитроумных китайцев), а в других странах только в 19-м веке. Собственно, в 17-м веке уголь даже и добывался только в Англии и Китае и то, для бытовых нужд. Для нужд металлургии до середины 18-го века использовался только древесный уголь.

Потребление топлива в металлургии было огромно, - на килограмм железа требовалось 10 килограммов угля. Или центнер дерева. До тех пор, пока производство металлов имело скромные масштабы потребности в угле как правило удовлетворить было не сложно (хотя, например, отставание Египта в освоении технологий производства металлов объясняются именно тем, что в этой стране не было дерева для производства угля). Но домна пожирала воз угля в час. А вокруг нее еще работало 10 горнов перерабатывающих чугун в железо. Древесный уголь превратился в стратегический ресурс. Именно изобилие дерева в самой Швеции и принадлежащей ей Финляндии позволили шведам развернуть производство таких масштабов. Англичане, имевшие меньше лесов (да и те были зарезервированы для нужд флота) вынуждены были покупать железо в Швеции до тех пор, пока не научились использовать каменный уголь.

1.3. Обработка железных сплавов.
Самой первой формой организации производства железных изделий были кузнецы-любители. Обычные крестьяне, которые в свободное от обработки земли время промышляли таким ремеслом. Кузнец этого сорта сам находил руду (ржавое болото или красный песок ), сам выжигал уголь, сам выплавлял железо, сам ковал, сам обрабатывал. Таких любителей могло быть много или мало, смотря по тому, легко ли было найти в данной местности источник металла. Если таковой имелся по близости, то и целая деревня могла промышлять производством железа, но такое было возможным только при наличии устойчивой возможности выгодного сбыта продукции, чего практически не могло быть в условиях варварства. Производительность труда была совершенно ничтожной, такого рода индустрия обеспечивала концентрацию железных изделий порядка 200 граммов на душу населения. И не в год, - а вообще.

Для создания таких запасов металла требовалось, чтобы на племя из 1000 человек имелся десяток делателей железа, каждый из которых за год соорудил бы пару-тройку сыродутных печей.

Цифра эта, конечно, очень приблизительная, но факт тот, что, производя железо таким способом, ни когда не удавалось за его счет полностью покрыть все потребности в самом простом оружии и самых необходимых орудиях труда. Из дерева делали гвозди и плуги. Из железа, - только то, что ни как не возможно было изготовить из других материалов.

В этих условиях собственно производством железных орудий мог заниматься не каждый кузнец, если в данной местности активно добывалось железо, то могло возникнуть и разделение на металлопроизводителей и металлообработчиков, но такое было крайней редкостью. Почти всегда, тот кто добывал руду, сам же и делал железные орудия. Умение его было ограничено выковыванием изделий самой простой формы. Контролировать качество металла кузнец-любитель практически не мог. Такого уровня возможностями обладали наиболее примитивные племена кельтов, германцев и славян в начале нашей эры.

Следующим этапом развития черной металлургии были профессиональные кузнецы. Такие ремесленники все еще сами выплавляли металл, но на добычу железоносного песка и выжигания угля чаще уже напрягали других мужиков, - в порядке натурального обмена. Обычно такой кузнец имел помощника-молотобойца и как-то оборудованную кузницу.

На раннем этапе развития обмена профессиональных ремесленников не могло быть много, - один на несколько мелких поселений, или на одно очень крупное. В городище (обнесенное частоколом место, где племя укрывалось в случае нападения врагов) мог жить и не один кузнец. Имелись такие мастера и у каждого крупного феодала раннего средневековья. С их появлением концентрация железных изделий возрастала в четыре-пять раз. Практически, уже каждый крестьянский двор мог быть обеспечен персональными ножом и топором. Возрастало и качество изделий. Кузнецы профессионалы могли изготовлять сварные изделия из нескольких кусков железа и стали и, например, вытягивать проволоку. В принципе, такой умелец мог получить и дамаск, если знал как, но производство дамаскового оружия требовало такого количества железа, что не могло быть сколько-то массовым.

В 18-19 веках деревенские кузнецы умудрялись даже изготовлять стволы к нарезному оружию, но тут была фишка, - они пользовались оборудованием, которое сделали не сами. Некоторого масштаба перенос ремесленного производства из города в деревню становился возможным на таком этапе развития города, когда стоимость даже довольно сложного оборудования становилась незначительной. Средневековые же деревенские кузнецы сами делали свои орудия труда. Как умели. По этому такой мастер обычно преуспевал в изготовлении предметов простой плоской формы, но положительно затруднялся, когда требовалось изготовить трехмерное изделие, или состыковать несколько изделий между собой, - что, например, требовалось для создания надежного шлема. Изготовить же такое хай-теч, как спусковой механизм для арбалета, деревенскому кузнецу не грозило конкретно, - для этого требовались хорошие инструменты и измерительные устройства. Не было у таких кузнецов и специализации, - и мечи, и иголки, и подковы делал один и тот же мастер.

Таким образом, до разделения труда между городом и деревней годовое производство железа не превышало 100 граммов на человека, форма изделий была очень простой, а качество низким, когда же описывают вооружение какого-нибудь варяга, обязательно забывают упомянуть, что имеют в виду оружие вождя, откопанное в его кургане. Варвары попроще, которым курганы не полагались, не имели ни доспехов, ни мечей (даже сварных). Каменные топоры в Западной Европе употреблялись как боевое оружие вплоть до 11-го века, костяные наконечники для стрел до 14-го.

Такой уровень производства был характерен для Греции гомеровского периода, галлов, Европы до 12-13 века, России до 11-12 веков.

На новый уровень металлообрабатывающая промышленность вступала только с созданием городов, где уже могли быть мастера, а не кузнецы. Мастер железо покупал, причем покупал уже нужного качества, мастер покупал себе инструменты - необходимые по его профилю, и нанимал подмастерий, мастер, наконец, имел специализацию. Если он делал ножи, то уж сдавал их на реализацию ящиками. Если делал мечи, - то не по два в год, а по четыре в неделю. И несравненно лучше, чем мог это сделать деревенский кузнец. Причем, ножны и рукоятки к ним мастер тоже покупал, а не тратил время по пустякам. Но для мастера ( в самом примитивном виде ) непременно требовался город, хоть на 5000 жителей, что бы он все мог купить и продать. Очевидно, что чем более развит был обмен, тем больше могло быть мастеров и их специализаций, но для обмена таких масштабов непременно требовались деньги и сравнительная стабильность.

Пяти тысяч горожан даже было мало, этого хватало только если была возможность товарообмена с другими ремесленными центрами, по этому, города обычно и вырастали сразу целыми пачками, - в Северной Италии, на юге Франции (снесены в 12-м веке), во Фландрии, ганзейский выводок наконец. Кроме того, кустарные делатели железа уже не могли дать городу достаточно сырья, - разве что город контролировал очень большое пространство, как Новгород, например. Иначе, требовалась шахта, а к шахте требовалось наладить подвоз угля и крепежного дерева. Да и еды для рудокопов. Город требовал инфраструктуры и мог развиваться только в определенных условиях.

Еще лучше, конечно, было организовать мануфактуру, но вокруг нее требовалось выстроить уже 50 тысячный город, и еще чтобы несколько таких же было по близости.

Характерно, что в период расцвета, в 13-м веке Новгород выставлял ополчение в кольчугах и шлемах (8000 человек, при том, что во все Европе того времени не набралось бы и 50000 таких комплектов вооружения, причем существенно худшего качества), и еще нанимал профессиональную кавалерию в полном вооружении (половину от того, что могли собрать Священная Римская Империя или Франция, - и лучше вооруженных). А после экономического упадка, в 14-15 веках новгородский ополченец выступал в поход только с топором и луком. Иметь по 20-30 килограммов железа на каждого воина могли позволить себе очень не многие народы.

Количество городского населения в Афинах с Морским союзом пятого века до нашей эры составляло 360 тысяч человек, Риме первого века нашей эры составляло 15 миллионов человек, в Западной Римской Империи четвертого века, - 400 тысяч человек, в Западной Европе с шестого века по десятый век (без Византии и Кордовского халифата) 25 тысяч человек. В Западной Европе к середине двенадцатого века городское население возросло до 120 тысяч человек, сто лет спустя уже составило 250 тысяч, спустя еще сто лет, снова удвоилось, а к середине семнадцатого века уже составило 6 миллионов.

В Византии 3-го века осталось всего 500 тысяч, но в 6-м уже было 900. К концу 9-го века, однако, численность городского населения этой страны снова упала до 250 тысяч, в значительной степени потому, что много городов захватили арабы. 250 тысяч было уже не достаточно даже для обороны от славян и франков, - в начале 13-го века последний город этой страны был разрушен. Носителем европейского культурного наследия (за неимением лучшего) стала Русь.

Население городов Руси 12-го века превышало таковое в Европе, - 150 тысяч человек, в 13-м веке Европа обогнала, имея 250 тысяч, против 220 тысяч, но относительное количество городского населения и количество городских поселений на единицу площади все еще было выше на Руси. Преимущество было шестикратным. К концу 14-го века уровни цивилизованности Руси (Московии и Литвы) и Европы уровнялись.

Связь объемов производства железа с технологиями была довольно слабой. Более это зависело от организации труда. Если металлург не отвлекался на другие задачи, то и сыродутных печей он мог наделать целую тучу. В Риме производство достигло 1.5 килограмма на человека в год и этого не хватало, - железо в Рим возили даже из Китая. В Европе же и Азии даже с использованием штукофенов производство обычно не достигало килограмма. С появлением доменных печей в Европе этот показатель возрос втрое, а в Швеции с 17-го века достиг 30 килограммов в год. К концу 18-го века этот рекорд был побит в Англии. В России после петровской индустриализации производство достигло 3-х килограммов на душу населения в год и оставалось на этом уровне до конца 18-го века.

1.4 Металлургия бронзы.
Металлургия меди едва ли достойна специального упоминания, так как медные орудия не только ни когда не вытесняли полностью каменных, но и уступали им во многих отношениях, имея решительное преимущество лишь в технологичности, - изготовление каменных орудий было делом трудоемким, а служили они не долго, - каменный топор даже нельзя было заново заточить.

В начале второго тысячелетия до Новой эры медь стала заменяться бронзой. Приблизительно в эту же пору появились и первые железные изделия, но мягкое железо, как материал для оружия и орудий было хуже бронзы, - бронзовый век продолжался еще 1000 лет, вплоть до освоения технологий науглероживания и закалки.

Но и позже бронза сохраняла некоторое значение, так как превосходила железо в технологичности, - форму железному изделию можно было придавать только ковкой (по этому, например, даже старинные гвозди имели квадратное сечение), бронзовые же орудия можно было отливать.

Изделие сложной формы, например, шлем, проще было отлить, чем выковать. То есть, и отлить было очень не просто, но все-таки несравненно проще, чем выковать из нескольких слоев железа и стали. Что же касалось прочности, то бронза однозначно была тверже железа и не такой хрупкой как сталь. В Китае выделка оружия (мечей) из бронзы продолжалась еще во 2-м веке, шлемы же в Европе и в 19 веке делали из бронзы по преимуществу. Бронзовые доспехи, в том числе цельнолитые кирасы, употреблялись и в Риме, вплоть до начала нашей эры, хотя недостатка в железе до начала 3-го века римляне не испытывали.

Достоинством бронзы также было ее удобство при массовом производстве. Так китайцы, например, уже в первом тысячелетии новой эры отливали из бронзы детали к арбалетным замкам, наконечники и ушки для арбалетных болтов и многое другое. Бронзовый наконечник, конечно, не обладал пробивной способностью железного, но каждый из железных надо было выковывать и закаливать персонально, а бронзовые отливались в специальным станке по 100 штук разом, причем обладали качеством, для железных изделий в ту пору почти недостижимым, - стандартностью.

С 15-го века бронза снова стала стратегическим материалом, так как оказалось что она незаменима для изготовления пушек.

Существенным недостатком бронзы была, однако, ее дороговизна, вследствие которой, и она, в период бронзового века, не могла вытеснить из употребления каменных орудий и оружия. Медь встречается несравненно реже железа, а олово было остродефицитным материалом еще в глубокой древности, - финикийцы плавали за ним в Англию. Кроме того, запасы меди и олова имели тенденцию к истощению, что в значительной степени ускоряло переход народов из бронзового в железный век, технологии которого, впрочем, делали доступными новые месторождения меди и олова.

Сложности с получением бронзы приводили к тому, что бронзовая индустрия оказывалась характерна почти только для цивилизованных народов. Сырье необходимое для получения бронзы в количестве достаточном для изготовления орудий труда и массового вооружения армии можно было добыть только в рудниках, либо получить в результате обмена. Да и в этом случае производство бронзы на душу населения не превышало 300 граммов в год, - но это рекордный показатель, характерный, например, для Вавилонии (притом, что в самом Междуречье ни олова, ни меди не водилось). В Египте, например, оно было порядка 50 граммов в год. В России при Петре за счет освоения уральских месторождений производство бронзы достигло всего 100 граммов в год на душу населения.

Варвары обычно не располагали бронзой в количестве достаточном для изготовления оружия и орудий, - разве что, если земля их, что называется, была сказочно богата необходимыми для производства бронзы ресурсами, - как это имело место в случае жителей Скандинавии. Либо, как в случае скифов, варварам были необходимы постоянные экономические контакты с цивилизацией.

2. Защитное снаряжение.
Упомянуть о доспехах следует уже потому, что именно они до распространения огнестрельного оружия (то есть до 17-го века) отличали воина. Тяжеловооруженный боец стоил (так, во всяком случае считалось) десяти легковооруженных. Вопреки убеждению, однако, панцирь далеко не обязательно был металлическим.

2.1. Неметаллические доспехи.

2.1.1. Холщевый панцирь.
Имел вид кирасы, делался из нескольких склеенных слоев холста. Был известен с каменного века и распространен у множества народов, от египтян, греков и македонцев, до ацтеков. Иногда пропитывался солью. В Европе употреблялся еще в 16-м столетии. Стоил очень дешево, весил очень мало, защищал очень плохо. Практически только от скользящих ударов и стрел на излете.

2.1.2. Кожаный панцирь.
Все то же, но из кожи. Был распространен у викингов, монголов и многих других народов. Использовался в Европе регулярными войсками до 18 века включительно. Был почти негнущимся и довольно тяжелым. Пробивался стрелами из арбалета с дистанции 20-100 метров (смотря потому, какой арбалет и сколько слоев кожи). На малых дистанциях и из лука тоже. Подавно пробивался сильным ударом копья или меча. Не защищал от оружия ударно дробящего действия, но выдерживал пистолетные пули (не в упор) и ружейную картечь.

2.1.3. Шелковый панцирь.
Не так давно было установлено, что 16 слоев шелка выдерживают пулю из Магнума 357 (со свинцовым сердечником, конечно). Несколько шелковых халатов, соответственно, хорошо защищали от стрел, легких метательных снарядов и дамасковых сабель. При том, почти ни чего не весили и не стесняли движений. Такое бронирование, однако, имело три крупных недостатка. Во-первых, ни сколько не смягчало удар. Хорошо, если рубанут катаной, а если топором? Во-вторых, даже в Китае и Японии шелк стоил достаточно дорого. Была и еще одна проблема: шелковый платок трудно разрубить в воздухе, но легко, если он лежит на чем-то твердом, - например, на ключице. Богатые воины могли позволить себе металлические доспехи, а бедные не могли себе позволить несколько шелковых халатов.

2.1.4. Шерстяной панцирь.
Использовался почти только народами Кавказа. Легендарная бурка валяная из шерсти почти не разрубалась саблей (рассекая верхний слой шерстинок клинок тормозился до безопасной скорости). Тот же принцип был использован и в папахе. Шерстяные доспехи выдерживали стрелы и пули из легких ружей (с дистанции около 100 метров), однако, бурка пробивалась копьем. Дополнительная выгода такой брони состояла в том, что она хорошо амортизировала удары. Однако, она оказывалась толстой (нельзя сделать бурку с рукавами), тяжелой и жаркой.

2.1.5. Пеньковый панцирь.
Защита в виде кафтана набитого конским волосом, пенькой и ватой применялась русскими, китайцами и древними греками (но у последних, это был не кафтан, а туника). Стрелецкий кафтан дополнялся меховой шапкой. Принцип защиты был такой же, как и у горцев Кавказа, - многоступенчатая амортизация. Как и бурка, кафтан хорошо защищал от стрел (до 10 метров), отчасти от пуль, от не слишком сильных ударов. Но в нем так же было очень даже не холодно. Надо сказать, что штатный солдатский ватник выдерживал пулю из шмайсера с 200 метров.

2.1.6. Костяные элементы бронирования.

Самый примитивный варварский шлем это звериный череп надеваемый на голову. Соответственно, шкура свисала сзади и прикрывала спину. Так был упакован Геракл и самые примитивные германские племена накатившие на Римскую империю еще до новой эры. Позже кожаный шлем на костяной основе был у викингов, да и стоячие плечи у кавказской бурки, так же могли быть костяными. Обычай некоторых народов иметь на шлеме рога произошел от ношения шлемов из черепов крупного рогатого скота.

Кстати, вопрос, зачем германцы приделывали уже к железным к шлемам рога, и не было ли это опасно (не сломается ли шея, если удар придется по рогу) давно волнует умы. Рога устанавливались для связи, - чтоб дружина видела где ее вождь. У других народов для этого использовались цветные плюмажи. Позже, напротив, цветные плюмажи укреплялись на шлемах рядового состава, с тем что бы полководец мог наблюдать за перемещением войск. Крепить к шлему рога было не опасно, - они держались на соплях, и при ударах просто отлетали.

2.2. Доспехи смешанного типа.
Иногда доспехи могли сочетать металлические и неметаллические элементы. В самом примитивном случае, пластины из мягкого железа нашивались на кожаный панцирь. Пластина могла быть одна, - против сердца, или же несколько пластин полностью защищали грудь и живот. Толщина пластин составляла всего около миллиметра, - увеличение толщины вело к росту веса непропорциональному улучшению защиты, так как применимый при такой технологии металл все равно проминался и пробивался бы прямыми ударами. Кожанножелезный панцирь выдерживал стрелы из лука со всех дистанций, но пробивался арбалетными болтами. При таком устройстве, однако, оставался риск попадания на стыке пластин.

По такой технологии часто делались русские, европейские (до 13-го века), татарские и монгольские доспехи. Любопытно, что и шлемы иногда делали так же, - если не имелось в округе мастера способного выковать трехмерные элементы и сварить их между собой (а, тем более, выковать весь шлем целиком), то изготавливалось несколько треугольников из мягкого железа, которые крепились кожаной шапке и загибались внутрь, получался шишак - железная шапка, имевшая внешнее сходство с коническим шлемом.

Больший эффект достигался, если кожа покрывала кирасу снаружи. В этом случае вражеский клинок тормозился в слое кожи и не мог уже повредить саму кирасу. Часто, по верх железного или бронзового шлема пускали конский хвост, разрубить который даже дамаском было проблематично. На Востоке на конический шлем наматывали чалму. У арабов она имела небольшой размер, но у турок огромный, - чалма полностью скрывала шлем и нависала над плечами. Разрубить такой шлем было совершенно не реально. Но его ношение требовало накачанной шеи.

Наиболее распространенным примером смешанного бронирования следует считать практически обязательное надевание под металлический шлем амортизирующей шапки. Практически потому что любящие оригинальность японцы обходились без. Японцы изобрели необычного вида почти плоский шлем, который устанавливался на узел волос на макушке самурая. При ударе сверху узел выполнял роль амортизатора, а шлем кренился на бок, спуская вражеский клинок мимо плеча.

У японцев был и еще один своеобразный тип смешанного доспеха, - стальные пластинки связывались между собой шелковым шнуром. Причем пластинки шли не в нахлест, а напротив, между ними оставались промежутки, забитые однако плотной массой шелковых шнуров. Такой доспех весил сравнительно мало, был довольно гибким и надежно защищал от ударов меча, но пробивался пулями, копьем, и, отчасти, стрелами.

2.3. Металлические доспехи.

2.3.1. Кольчуга.
Самый популярный доспех в Европе средних веков хоуберк, представлял собой кольчугу с рукавами и капюшоном, укомплектованную дополнительно кольчужными чулками. Внешне это выглядело вполне цивильно: доспех полностью защищает тело, весит не много, движений не стесняет. Однако, надо учитывать, что защиту хоуберк давал весьма сомнительную. Вытянуть проволоку можно было только из самого мягкого и ковкого железа (колечки из твердой стали ломались бы и давали еще худшую защиту), так что кольчужные доспехи легко рассекались саблей, протыкались копьем и разрубались мечом. От стрел кольчуга была почти бесполезна, - они проникали в ячею. Даже на дистанции более 50 метров воин не мог чувствовать себя в безопасности при обстреле тяжелыми стрелами из мощных луков, да и легкие стрелы с граненым стальным наконечником пробивали самую лучшую кольчугу с 15-20 метров. Европейских воинов, однако, этот момент не смущал, - знаменитые английские луки появились только в конце 13-го века, а до того нормальных лучников в Европе почти не имелось.

Существенным недостатком было то, что кольчуга не защищала от оружия ударного действия, - от дубин и булав. Да и удар 8-ми килограммового меча запросто мог оказаться летальным даже без пробития доспеха.

Обычно кольчуга имела двойное плетение, - то есть колечки соединялись парами, - практически в два слоя. Однослойные кольчуги встречались реже, только индийские мастера, вытягивая проволоку из булата могли сделать кольчугу из одного слоя колец достаточно прочной.

Изобретатель кольчуги не известен, видимо первые делались еще из медной проволоки, интерес же к ней в средневековой Европе объясним технологической отсталостью. Производство хоуберка требовало не очень много самого дешевого железа, устройства для вытяжки проволоки и уйму тупой работы по плетению колечек. Зато хоуберк и служил вечно, - если он оказывался пробит, то мертвый рыцарь извлекался, а на его место вставлялся новый, после чего, с помощью пригоршни колечек, отверстие заделывалось.

Кольчуга давала худший уровень защиты, чем, например, пеньковые доспехи, по этому, начиная с 15 века она на Руси быстро была вытеснена последними.

Кроме обычной проволочной существовали и другие разновидности кольчуг. В Японии, например, употреблялась кольчуга из крупных дамасковых кованных колец, соединенных чем то похожим на дверные петли. Защиту от стрел она давала нулевую, преимущества технологической простоты и дешевизны не имела (наоборот, это было весьма технологичное изделие), рукава и чулки по такой технологии сделать было нельзя, зато, надев такую кольчугу поверх шелкового панциря, воин, сохраняя свободу движений и не обременяясь тяжестью, мог совершенно не опасаться ни чего, кроме оружия ударно - дробящего действия.

В Европе в первые века нашей эры также употреблялась кольчуга из кованных колец. Кольца из твердой стали нашивались на кожаный панцирь. Таким образом исключалось разрубание кожаной кирасы, но из ударов копья кольцами останавливалась только половина. Кольца не соединялись между собой напрямую, только общей основой, острие копья должно было попасть внутрь кольца, чтобы удар оказался остановлен.

2.3.2. Усиленная кольчуга.
В самом лучшем случае, кольчуга двойного плетения могла усиливаться накладками, прикрывавшими грудь от ударов спереди и плечи от ударов сверху. Как правило, в этом случае, в комплект включался и шлем. Это было уже не так просто, - ведь броневой элемент сложной формы еще надо было выковать. Плюс к тому, выковать его надо было из нескольких слоев железа и стали, - да так, чтобы он не был слишком толстым. Или же шлем и щитки делались из дамаска (а эту технологию еще надо было иметь). По этой причине, крестоносцы, на гравюре изображающей Ледовое побоище, без шлемов, - в одних хоуберках. У баронов и богатых рыцарей шлемы и кое какие латы были и в 13-м веке, но они в крестовые походы отправлялись редко. На льду Чудского озера, если кто и проваливался, то только русские их доспехи были куда основательнее, чем у немцев.

К шлему, в свою очередь, часто крепилась кольчужная бармица, - свисающая на плечи и соединяющаяся на шее спереди. Бармицей, однако, снабжали главным образом конические шлемы.

2.3.3. Чешуйчатый панцирь.
Самый древний. Первые были сделаны в Междуречье и имели еще медную чешую. Затем чешую стали делать бронзовой, а еще позже, стальной. Преимущества такой брони были очевидны: сделать просто, так как выковывать приходится только небольшие плоские элементы, кроме того, эти элементы могли быть сделаны из твердой стали, - из-за небольшого размера они не могли сломаться. Чешуя крепилась, как правило, на кожаную основу, так как другой материал едва ли выдержал бы ее вес. А весила она много, - пластинки шли практически в два слоя, и имели довольно значительную толщину, - все-таки сталь была хрупкой. Пластинка закреплялись таким образом, который исключал проникновение клинка под нее с последующим пробитием кожаной основы. Из всех разновидностей доспехов чешуя была самым надежным, - пробивалась только пулей, и не любой. Недостатком же был чрезмерный вес, - если сплошной сочлененный рыцарский доспех 15 века весил всего 25 килограммов, то чешуйчатый панцирь прикрывающий только грудь спину и бедра весил не многим меньше. Кроме того, он был слишком жестким, что бы не стеснять движений, и недостаточно, - что бы надежно защитить от удара палицы.

Чешую использовали ассирийцы, греческие гоплиты, римские всадники, парфянские катафракты, генуэзские арбалетчики (любопытно, что у них чешуя располагалась не снаружи, а внутри кожаной рубахи) и русские дружинники. Характерно, однако, что такой доспех, как правило, доставлялся к месту сражения отдельно от воина.

2.3.4. Сплошной панцирь.
В смысле соотношения веса к уровню защиты наилучшим был панцирь из сплошной металлической пластины толщиной 1.2 - 2 миллиметра. Только такую деталь еще надо было изготовить. Как правило, для упрощения производства кирасу делали из нескольких сравнительно технологичных элементов, соединенных между собой сваркой, или клепкой, или общей основой, но лучшей была цельнокованая кираса. Решительным преимуществом кирасы перед другими видами брони заключалась в том, что она защищала и от ударов тоже.

Кроме кирас и шлемов из сплошного металла издавна изготавливались наручи, поножи, набедренники и т. д. Как правило, доспех не был полным и дополнялся кольчужными и кожаными элементами. Такое вооружение имели римские легионеры плюс-минус первого века от Рождества Христова, часть пехоты эллинистических государств и византийцы. Во всех этих случаях кирасы были составными. Однако, в Европе решили довести идею до логического окончания, сделав доспех действительно сплошным, - сочлененным из отдельных деталей и закрывающим все тело. Первые классические рыцарские доспехи (рыцарей обязательно изображают в сочлененных доспехах) появились в 13-м веке. Вероятно, для их изготовления тогда использовался импортный материал, так как первые случаи боевого применения этих доспехов показали их устойчивость даже к очень сильным ударам сварного оружия. В ту пору они были доступны только королям, - не всем конечно, но были и очень богатые короли. К этому времени, кроме северной Италии и юга Франции в Европе появилось и еще несколько городов, так что с начала 14-го века сочлененные доспехи могли себе позволить уже короли среднего достатка и многие герцоги, но для широких рыцарских масс это удовольствие стало доступно только во второй половине 15-го века. До конца 15-го века под сплошной доспех часто надевалась и кольчуга. Подлинного расцвета достигло производство подобных доспехов в Европе в конце 16-го первой половине 17-го веков, когда они массово производились из передельного железа для украшения интерьеров замков. Впрочем, декоративные доспехи, которых с той поры в Западной Европе осталось великое множество оставались вполне функциональными.

Во второй половине 15-го века кирасы стали массово поступать и на вооружение пехоты. В 16-м веке развитие производительных сил в Европе вновь достигло уровня начала нашей эры, и доспехи перестали быть проблемой, но в 16-м же веке появился и мушкет, способный пробивать их с 200-240 метров.

Сплошные доспехи гарантировали от поражения стрелами из лука, выдерживали арбалетные болты и аркебузные пули с 25-30 метров (а пулю из семилинейного пехотного ружья конца 18-го века - с 75-90 метров), не пробивались дротиками, копьями и мечами (кроме двуручников), достаточно надежно защищали от ударов (в том числе и при падении с лошади). Воин в таких доспехах мог выжить, оказавшись под ногами лошадей во время кавалерийского сражения. Пробить такие доспехи можно было только тяжелым рубящим оружием, - типа алебарды. Весил сочлененный панцирь обычно около 25-ти килограммов. Если под него надевалась кольчуга, общий вес защитного снаряжения мог достигать 32-х килограммов. Однако, для съемок многих фильмов на актеров напяливали подлинные средневековые доспехи, - и ничего. Двигаться в них (даже карабкаться по штурмовым лестницам) оказалось вполне возможно. Полное вооружение гоплита весило до 40-ка килограммов.

Хорошо была защищена так же и голова воина. С 13-го века появляются кастрюлеподобные шлемы, главное достоинство которых заключалось в том, что при ударе с верху амортизирующая шапка под шлемом сминалась и края шлема опускались на плечи рыцаря. Таким образом удар приходился не по голове, а по плечам, - а это две большие разницы. Ведь какую бы прочность не имел открытый шлем, крепился он, в конечном итоге на шейные позвонки. Аналогичное устройство в древности имели только глухие спартанские шлемы. Хотя преемственность здесь представляется сомнительной. Скорее всего, глухой шлем был изобретен в средние века в Европе повторно.

По мере дальнейшего совершенствования доспеха принцип защиты головы путем опоры шлема на плечи был сохранен. В начале 14-го века конструкция глухого шлема усложнилась. Теперь собственно шлем устанавливался не на плечи, а на специальный стальной воротник, а лицо защищалось подвижным забралом. Однако, на протяжении всего 14-го века такие шлемы производились в считанном количестве, распространились такие шлемы с 15-го века.

Глухой шлем не был лишен и недостатков. Возможности вертеть головой в нем почти не было, а амбразуры очень сужали поле зрения. Что же касается слуха, - ничего, кроме собственного сопения воин слышать не мог. Дышалось в глухом шлеме так же легко, как и в противогазе. Поднятое забрало не решало этих проблем, так что, такой шлем был хорош только для боя в плотных построениях. Если начинался индивидуальный бой, да еще пеший или с несколькими противниками, рыцарь снимал шлем, оставаясь в капюшоне хоуберка (спартанский шлем в этом случае сдвигался на затылок). Оруженосцы и конные сержанты, а так же пехотинцы предпочитали открытые шлемы. Иногда делались глухие кастрюлеподобные шлемы оставлявшие лицо открытым, но разработать конструкцию, совмещающую возможность вертеть головой с опорой всей конструкции на плечи, средневековые мастера не смогли.

Открытые шлемы, кстати, также могли быть снабжены подвижным забралом. В частности русские шлемы 13-го века имели подъемную маску закрывающую верхнюю часть лица. Однако, забрало для открытых шлемов имело небольшое распространение, так как вреда от него было больше чем пользы, - все-таки врага лучше видеть.

Очень часто открытый шлем снабжался приваренными деталями защищавшими нос и щеки. Так делали в Риме, в Азии и на Руси, но в Европе редко. Европейский открытый шлем с 14-гов века стал напоминать современную каску.

Стоит отметить, что сплошные сочлененные доспехи, сугубо европейское изобретение, - ни где в Азии они не производились, и из азиатов встречались только у турок, которые получали такое вооружение от балканских мастеров.

2.4. Бронзовые доспехи.
Массовое производство бронзовых доспехов, - шлемов, щитов и панцирей было налажено в начале первого тысячелетия до Новой эры в Междуречье. То есть, - уже в железном веке. Долгое время, - почти до начала нашей эры, - бронза оставалась предпочтительным материалом для изготовления доспехов в силу своей технологичности, - шлемы, наручи, поножи и кирасы отливались целиком. Важную роль играло и то, что в средиземноморском регионе не использовалось оружия большой пробивной силы, а бой велся в плотных построениях. На Востоке, где шире применялся индивидуальный бой и в употреблении были кривые мечи, бронзовые доспехи не пользовались популярностью. Персы, греки и македонцы использовали преимущественно бронзовые доспехи.

Бронзовые доспехи не обладали прочностью стальных, по этому, бронзовые шлемы обычно старались усилить. Античные шлемы обязательно имели гребень, а иногда и не один. Для того, чтобы разрубить шлем приходилось разрубать гребень, а для пущей надежности поверх гребня еще мог быть пущен конский хвост. Собственно, такие предосторожности не мешали и железному шлему. Греки делали гребень продольным, а римляне поперечным.

В Азии, где скоро после начала нашей эры распространились булат и дамаск, бронзовые доспехи совершенно вышли из употребления. В Европе долгое время даже и железо производилось в недостаточном количестве. Но с 16-го века из бронзы снова начали отливать шлемы.

2.5. Щиты.
Несмотря на огромное разнообразие формы устройства и расцветок, щиты определенно можно разделить на три категории. Первую составляли маленькие (40-80 сантиметров в диаметре) круглые (реже иной формы) сравнительно легкие (около 2-4 килограммов) щиты предназначенные для отражения ударов. Обычно такой щит делался из дерева обтянутого кожей и оковывался мягким железом по краю. В центре чаще всего был набалдашник из твердой стали, - он защищал руку (чаще всего, у такого щита была всего одна ручка, - посередине, как у крышки от кастрюли, и, конечно, петля для переноски). Кроме того, вражеское оружие могло сломаться при ударе об этот выступ. Иногда такой щит мог быть полностью сделан из железа. Употреблялись эти щиты как в рукопашном бою, так и для отбития стрел и других метательных снарядов, - в фэнтэзи немыслимо быстрые герои рубят стрелы мечами, но, хотя это и не было сложнее чем отбитие бейсбольного мяча битой, щитом ловить стрелы считалось более удобным. Своеобразной разновидностью легкого щита был рыцарский щит 15 века, - треугольный маленький цельнометаллический гладкий и очень прочный щит имел только одно назначение, - им отводили в сторону вражеское копье на турнире или при военном рыцарском поединке. Всадники подвешивали маленький щит к локтю, так как кисть руки им необходимо было освободить для управления лошадью.

Иногда маленький щит мог иметь в середине острый шип, - так он сам превращался в кое-какое оружие. Щиты ассирийцев были покрыты устрашающего размера шипами даже полностью. Однако, такие шиты могли быть только у первого ряда воинов.

Ко второй категории можно отнести щиты предназначенные не для отражения ударов, а для нанесения оных. Весил такой щит не менее 10 килограммов и был очень прочным. Характерным примером может служить щит римских легионеров. Обычно щиты такого рода собирались из массивных стальных и железных деталей, дерева и кожи, но были и целиком отлитые из бронзы. Щит крепился к локтю, а не к кисти руки и, по этой причине, а так же в виду большого веса, отбивать таким щитом удары было затруднительно. Зато из тяжелых щитов хорошо получалась пресловутая стена. На всех изображениях фаланга кажется почти квадратной, но, на самом деле, в движении фаланга имела протяженность 1000 метров (редко меньше, так как была опасность охвата с флангов) и глубину всего от 4-х до 16 метров. При столкновении с противником глубина уменьшалась еще в два раза. Бой между фалангами происходил просто, - две стены щитов сталкивались с разбегу, - побеждал тот, у кого рядов было больше, а гоплиты толще. Вес щита в такой ситуации был преимуществом сам по себе.

Благодаря такому способу боя щит становился главным оружием воина. Не меч и не копье, а именно щит, - поразить другого гоплита мечом или копьем можно было только после того, как он оказывался сбит с ног ударом щита. Эта мысль прочно обосновалась даже в идиоматике, - щит и меч (именно в такой последовательности), со щитом или на щите (со щитом, а не с мечом). Тяжелая пехота средневековья, однако, не использовала таких щитов, ибо для использования пики, или алебарды, или арбалета требовались обе руки.

Третью разновидность щитов можно назвать, допустим, плакинетами. Плакинетами не наносили и не отражали ударов, - за ними просто прятались. Появились плакинеты, видимо, одновременно с метательным оружием и использовались в Европе до 17-го века. Сделаны они могли быть из чего угодно, - в диапазоне от ивовых прутьев, до лучшей стали. Плакинеты имели самые разнообразные ручки для переноски и подвески, но в бою, обычно, их в руках не держали. Часто плакинет имел в низу острый выступ, которым просто втыкался в землю. Такое устройство имел и самый распространенный средневековый европейский узкий каплевидный плакинет, - его можно было подвесить на плече (тогда он прикрывал всадника слева, - левая рука все равно была занята поводьями), можно было укрепить на борту судна, можно было воткнуть в землю и, прячась за ним, стрелять из лука. Иногда русских дружинников изображают идущими в атаку с такими плакинетами в руках, но вряд ли они так делали, - тяжелый щит почти в человеческий рост, неудобный для нанесения ударов, только мешал бы, цепляясь острым концом за землю. Некоторые плакинеты переносились специальным воином щитоносцем, арбалетчики использовали плакинет, как подпорку для арбалета, а в 16-м веке стали делать цельнометаллические противопульные плакинеты, - но их вес достигал 12-20 килограммов.

В создании плакинетов ассирийцы так же проявили оригинальность, - у них были большие щиты для коллективной защиты, носимые специальными воинами. Щиты эти имели козырек, - то есть защищали не только спереди, но и частично сверху. Видимо, эти щиты имели специальные смотровые щели, иначе, щитоносцы не могли бы видеть, куда идут.

3. Оружие для рукопашного боя.

3.1. Палица, шестопер, кистень, чекан.
Оружие это происходит по прямой линии от дубины пещерного человека, однако, в средние века продолжало активно использоваться практически всеми народами и даже играло роль престижного (гетманские булавы, например). Сразу надо сказать, что палица, как ее чаще всего изображают мало походит на настоящую. В действительности, палица представляла собой штуковину довольно длинную и не слишком тяжелую, - этого не требовалось, так как центр тяжести этого оружия был сильно смещен к концу, и удар и без того получался очень сильным. При длине в 80 сантиметров палица весила 3-5 килограммов.

В самом простом варианте, палица представляла собой просто дубину из твердого и тяжелого дерева с наплывом на конце, - этот наплыв организовывали вколачивая в ствол молодого дуба осколки камня, - а через несколько лет дубок срубали, получая, таким образом, почти готовую палицу. Но чаще, наплыв для веса еще и оковывали мягким железом. Редко встречались палицы с цельнометаллическими, железными или бронзовыми, навершиями. Очень редко палица имела шипы, - элементы из твердой стали вколачивались в дерево более для увеличения веса.

Популярность палицы была обусловлена не столько простотой изготовления, сколько удобством использования, - палица оказывалась легче топора, имела более удобно расположенный (по оси оружия) центр тяжести, лучшую аэродинамику. Внимание воина не отвлекалось на то, что бы следить за ориентацией оружия, - с любой стороны палица била одинаково. Преимущество палицы над мечом проявлялось как раз там, где технологии развивались до массового применения чешуйчатых панцирей, как, например, на Руси. Мечом такую броню было не разрубить, но от удара палицы она защищала плохо. Палица, к навершию которой приваривались шесть рубящих кромок, называлась шестопером, но преимущество это давало не большое. Другой разновидностью палицы был боевой молот, - здесь отчасти утрачивались преимущества в аэродинамике и симметрии, но расширялись возможности для проламывания шлемов и сплошных броневых элементов. Выгоды боевого молота (чекана), в сравнении с топором, оказывались только в меньшем весе и большей длине, так что он так же не был особенно популярен.

Своеобразным оружием являлся кистень, популярный в России и, в несколько меньшей степени, в средневековой Европе. В данном случае, железная гиря крепилась к длинной деревянной рукоятке на цепочке. Кистень оказывался очень эффективным оружием, - длинным в боевом положении (еще не всякое копье доставало так далеко, как кистень), легким и компактным при переноске и обладающим сокрушительной силой удара. Но дороговатым в производстве, так как для цепочки годился далеко не всякий металл, - нагрузки на нее приходились впечатляющие. Да и вращающийся карабин для ее крепления к рукоятке мог сделать далеко не всякий мастер. Недостатком кистеня было то, что он в принципе не годился для отражения ударов, по этому воин его использующий должен был иметь надежное защитное снаряжение, или щит, а лучше, и то и другое. Кроме того, кистенем, как, впрочем, и палицей, не возможно было пользоваться в строю. Шипов на гире кистень не имел ни когда. Напротив, она всегда делалась гладкой и обтекаемой, так как случись ей застрять, например, во вражеском щите, кистеньщику точно был конец.

3.2. Боевой топор, секира, клевец.
Боевые топоры так же были популярны со времен каменного века. Но и после его окончания их продолжали делать из меди, бронзы и железа по всему миру. В Западной Европе каменный век (в смысле период, когда железо еще не до конца вытеснило камень, как материал для изготовления орудий труда и оружия, - бронзе это не удавалось ни когда) закончился только в 11-м веке, - англосаксы в войске короля Гарольда имели в большинстве каменные топоры, стрелы с костяными наконечниками и железные ножи. Естественно, это было вооружением ополченцев из хирда, а не рыцарей круглого стола. Каменным и костяным по преимуществу оружием отбивались прибалты и финны от крестоносцев, - а это уже оказывались 12-13 века. Все эти народы, конечно, умели уже делать и железо, но еще не могли получить его в необходимом количестве.

Металлические топоры сначала делали из меди, хотя превосходство меди над камнем как материала для изготовления топоров следует считать спорным, - но бронза уже вполне подходила. Затем топоры стали делать из железа. Могла употребляться даже твердая сталь в чистом виде, - но в этом случае режущая кромка выходила слишком короткой. Из чистой стали скорее можно было сделать хозяйственный топор, - боевые топоры с широким лезвием надо было сваривать. Преимуществом боевого топора в сравнении с другим оружием являлась большая эффективность рубящего удара, - сам топор был тяжел и центр его тяжести находился высоко. Топором удобно было разносить вражеские щиты и разрубать шлемы. К тому же и сделать топор было много легче, чем рубящий меч. Недостатками боевого топора являлись плохой баланс и аэродинамика, - из-за высокого и асимметрично расположенного центра тяжести, на то что бы размахивать топором, уходило много сил. Очень неудобно было топором отражать удары. Не смотря на эти недостатки большинство рыцарей вплоть до 13 века вооружалось топорами. Даже если рыцарь и заводил себе меч, то топор непременно оставался при нем, - про запас. Меч в бою скоро ломался, положиться на него было нельзя.

Улучшить балансировку топора можно было двумя путями, или искривив рукоятку, или уравновесив лезвие, - например, сделав его двусторонним. Искривление топорища, подобно тому, как это делается в хозяйственных топорах, не давало вполне удовлетворительного результата, так как центр аэродинамического сопротивления все равно оказывался смещенным. Лучший результат давало превращение топора в обоюдоострую секиру, - но в этом случае оружие еще более утяжелялось и для его облегчения приходилось укорачивать лезвия, - а топоры с коротким лезвием имели привычку застревать в щитах, что было не желательно. Тем не менее, секиры были популярны и у греков (у них это было вообще единственное бронебойное оружие), и у франкских вождей. Весили боевые топоры и секиры по 5-10 килограммов. Легче их сделать и не стремились.

Оригинальным видом боевого топора был клевец, у которого лезвие заменялось подобием клюва, - клевец можно скорее назвать боевой киркой. Такой топор можно было менее 3-х килограммов весом и до 80 сантиметров длиной, но он пробивал любые доспехи, так как удар приходился на очень малую площадь. Но клевцом так же было неудобно отражать удары, и он часто застревал в щитах.

3.3 Кривой меч.
Лезвие бердыша было широким, верхний его край заострялся и служил для нанесения колющих ударов, а нижний загибался внутрь и соединялся с древком, как и обух. Если не использовать древка, а приделать к нижнему концу лезвия бердыша обычную рукоятку, получится кривой азиатский меч. Такое оружие заменяло народам востока (от Аравии до Китая) сварные топоры. Кривыми же мечами пользовалась и македонская кавалерия.

Кривой меч многое унаследовал от топора, - в частности, высоко расположенный центр тяжести и приспособленность для сильного рубящего удара сверху вниз. Колоть таким мечом было возможно, но неудобно. С точки зрения баланса и аэродинамики он превосходил топор, но был короче, что уменьшало досягаемость оружия и силу рубящего удара. Кривые мечи были самого разного размера, - от небольших тесаков для постоянного ношения, до огромных двуручников. Обух меча часто делался рифленым, что бы при отбитии удара вражеский клинок вернее иззубривался. Начиная с 10-го века сварные мечи на Востоке стали быстро вытесняться дамасковыми саблями.

3.4 Рубящий меч, сабля, палаш, катана, цигун.
Как ни странно, рубящие мечи стали изготавливать еще в каменном веке. В овальную доску по краям вставляли осколки обсидиана, - и готово. Получался меч, типа, алмазный и деревянный в одном флаконе. Раны он, однако, наносил скорее рваные, чем рубленные. Позже рубящие мечи стали изготавливать из бронзы, - но в небольшом количестве, так как бронза все-таки была не достаточно прочным и твердым материалом для такого оружия. Однако, длинные бронзовые мечи (скорее всего, как представительское оружие) производились и в Китае, и в Египте, и в Скандинавии. В большинстве случаев бронзовые мечи были прямыми, но в Египте предпочитали мечи кхопеши с причудливым двойным изгибом.

При использовании технологии сварки длинный рубящий меч изготовить было сложно (длинные мечи галльских вождей пугали римлян, но римляне знали, что надо просто спрятаться в черепахе и немного потерпеть, - после нескольких ударов по металлическим элементам щита галльские мечи оказывались согнуты или сломаны). Но соблазн вооружиться мечом был велик, так как меч имел существенные преимущества перед топором, - при таком же, или даже большем весе, пользоваться мечом было удобнее. Центр тяжести располагался ближе к рукоятке. Особенно это проявлялось у мечей, лезвие которых сужалось к концу, но такие сделать достаточно прочными было еще сложнее. Хотя меч не обладал пробивной силой топора, мечом удобно было отражать удары, и, главное, его можно было раскрутить в воздухе, при чем возникала подъемная сила, и в дальнейшем энергия могла тратиться только на поддержание вращения. Рыцари орудовали сварными мечами не так, как это делают статисты в кино муляжами из титана. Воин стремился сохранять и использовать большую инерцию оружия. Занося настоящий меч для каждого удара, рыцарь слишком скоро нажил бы грыжу. Отражать удары так же приходилось с уловкой, - поворачивая меч плашмя, так как иначе он сразу иззубрился бы и скоро сломался. По этому сварные мечи чаще всего были обоюдоострыми, - воин постоянно вертел рукоятку в ладони, и с трудом бы мог бы уследить, какой стороной повернут меч для удара. Наконечник меча чаще был закруглен, - для колющих ударов существовало копье, а тяжелым мечом ударить вперед было трудно. У кельтских народов, а так же у русских преобладали чисто рубящие мечи. Мечи той эпохи имели клинки длиной 50-100 см и весили 5-10 килограммов и больше (для производства даже одного меча требовалось построить не менее десятка сыродутных печей). Дело было даже не столько в прочности, сколько в том, что тупой сварной клинок надо был делать очень тяжелым, чтобы он как следует рубил.

В 14-15-м веках европейские мечи стали несколько менее тяжелыми и неуклюжими, вес их теперь колебался от 5-ти до 8-ми килограммов. По мере совершенствования технологий, клинок удлинялся, становился уже и легче. Все мечи стали приспосабливаться и для колющего удара. В некоторых случаях лезвие затачивалось с обеих сторон, но только на две трети длины, - ближайшая к рукоятке часть клинка отгораживалась дополнительной гардой и служила для отбивания ударов, - такой меч меньше приходилось вертеть в руке. Кроме этого, массивный обух возле гарды смещал центр тяжести к рукоятке, что упрощало управление мечом. С той же целью на конце рукоятки часто делали сферический наплыв, - противовес. Но эти меры ни как не способствовали облегчению оружия.

В этот период в Европе топоры, наконец, вытесняются мечами, хотя в 14-м веке все еще обязательно присутствуют в качестве резервного оружия, - все-таки и самые лучшие сварные клинки оставались оружием не надежным. Другой вопрос, что в Европе к тому времени уже появились деньги, а следовательно, и возможность импортировать металл из Азии.

Ножен сварной меч часто не имел. Носить его просто на перевязи было не опасно, так как он не бывал настолько остер, что бы им можно было случайно порезаться. Отсутствие ножен позволяло немного выиграть в весе боевой выкладки.

В азиатских странах на рубеже нашей эры цивилизация не была разом отброшена на тысячу четыреста лет назад, как это случилось в Европе. По этому, Азия не только наверстала свое семисотлетнее отставание, но и к 8-му - 9-му веку ушла вперед, по сравнению с античной цивилизацией средиземноморья. В этот период в Азии уже появляется много такого, что и не снилось римским мудрецам. В частности, порох и дамаск.

При использовании для изготовления рубящего меча дамаска, у мастера средней квалификации получалась сабля весом в 0.9-1.8 килограмма (без ножен), которой можно было разрубить не слишком качественный шлем, и которая не ломалась без крайней необходимости. Дамаск в Азии приобретает известность с 6-го века и уже в 10-11 веках производство полноценных дамасковых клинков в Азии началось серийно. В 14 веке в Азии сварные мечи уже полностью были вытеснены дамасковыми саблями.

В Европе дамасковое и передельное оружие стало массово производиться с 16-го века. Если азиаты обычно придавали сабле форму рубящей кромки кривого меча, - так было привычнее, то европейцы кроме сабель стали делать и прямые палаши. Двусторонняя заточка сразу вышла из моды, так как для рубящего оружия два лезвия роскошь, к тому же не способствующая уменьшению веса. Вертеть в руке саблю или палаш, делая мельницу, или поворачивая оружие плоской стороной для отражения удара, особой необходимости не было, так что сабли и палаши скоро приобрели закрытую гарду, защищающую руку и смещающую вниз центр тяжести. Кроме европейцев, палаши предпочитали китайцы и, вопреки всеобщему убеждению, турки. Палаши обычно были тяжелее сабель около 3-х килограммов прямой рубящий клинок при той же прочности выходил тяжелее кривого.

Мечи, однако, некоторое время продолжали развиваться параллельно с саблями, но уже как особый вид оружия. Разница обозначилась в следующем: у сабель, шпаг, палашей и всяких там рапир центр тяжести располагался в близи гарды, у европейских мечей на первой трети дины клинка, а у азиатских даже на второй трети. Азиатские кривые мечи 13-го 16-го веков отличались от сабель в том отношении, что клинок у них расширялся к концу, смещая цент тяжести вперед. Это существенно увеличивало силу рубящего удара, притом, что отсутствие противовеса и кривая форма позволяли сделать меч не многим более тяжелым, чем сабля не более 3-х килограммов. Недостаток же заключался в том, что ни чего особо изящного в плане фехтования таким мечом изобразить было невозможно. Меч с расширяющимся клинком, с одной, но прямой рубящей кромкой, назывался тесаком и имел некоторое распространение у русских.

Европейские прямые мечи в конце 16-го века наконец приобрели настоящий средневековый вид, - подходящий для рисовальщиков иллюстраций к героик фэнтези. Длинные обоюдоострые мечи состояли на вооружении элитной европейской кавалерии до середины 17-го века. Длина клинков у них иногда достигала метра, а вес не превышал 4-х килограммов. Но, в сравнении с палашами такие мечи имели только эстетическое преимущество. До 15-го века очень похожее оружие было у японской и китайской кавалерии.

Японцы, с присущей им страстью к миниатюризации всего, довели идею рубящего меча до логического конца, - облегчили его на столько (без ножен - 800 грамм и меньше), что рубить им стало трудно. Для удобства нанесения ударов вес оружия должен был быть минимальным, но эффективность удара оставалась пропорциональной именно весу. По этой причине, наиболее функциональным оружием оказывалась шашка весом 1.1-1.8 килограмма. Но катана была легче этого минимума, по этому ею не столько рубили сколько резали. Это было неудобно, но японские самураи знали, какое оружие им нужно. Катана окончательный вид приобрела уже в тот период, когда в Японии интенсивно использовалось огнестрельное оружие и металлические доспехи выходили из моды. А вот шелковые, - нет. Шелковую броню почти невозможно было рассечь, зато ее легко было прорезать. Для выполнения этой функции катана имела такую особенность, как развитая микропила на режущей кромке. Волокна твердого металла шли под таким углом, что при заточке на клинке образовывались почти неразличимые глазом алмазной твердости зубчики. Ближневосточные мастера напротив стремились сделать режущую кромку максимально гладкой, - что бы легко входила без продольного движения.

Однако, для мастеров Кавказа режущие свойства оружия также были достаточно актуальны, ибо стояла задача пробития бурок. Кавказские сабли (армянские, грузинские, бакинские) так же имели микропилу на клинке и весили меньше обычных (0.8 кг без ножен), так как для режущего удара вес роли не играл.

Далее всего в создании режущих мечей, однако, зашли китайцы. До сих пор иногда демонстрируется трюк, в ходе которого мастер кун-фу изображает лицом приток энергии ци, а его ассистент, изображая лицом физические усилия, тычет мастеру в грудь устрашающего вида палаш, - палаш гнется, но не может причинить раны. В качестве палаша в таком трюке используется меч цигун со слегка затупленным концом, - как же ему не гнуться, если такие мечи должны были носиться обернутыми вокруг пояса? Будучи повернутым плашмя цигун гнулся даже под собственным весом. Вес такого меча не превышал 450 граммов, и предназначался он, как и катана, для резанья шелковой брони. В качестве военного оружия, из-за ограниченности возможностей и дороговизны, цигуны не использовались.

3.5 Колющий меч, кинжал, кортик, шпага, ятаган, дага, рапира.
Еще в каменном веке появилось такое удобное для ближнего боя оружие, как кинжал. Каменным ножом можно было только резать, да и то с трудом. Топор, палица или деревянный меч годились только в обстоятельствах, когда была возможность размахнуться. Действовать копьем, из-за его большой длины, не всегда было удобно, так что требовалось еще какое-то короткое колющее оружие.

Первоначально, кинжалы делались из твердого дерева или кости. Они могли только колоть. Но уже медные и бронзовые кинжалы (например, критско-микенский меч) стали делать с режущей кромкой. Последняя, однако, приносила мало пользы в бою, но делала кинжал применимым для хозяйственных надобностей. Таким образом, уже в эпоху камня и бронзы, наряду с большими рубящими мечами появились и маленькие колющие. Причем последние решительно преобладали, так как были проще и дешевле в изготовлении, были более надежны и удобны для ношения, и не испытывали конкуренции со стороны другого оружия. Форма клинка медных и бронзовых мечей заимствовалась либо у привычного кремневого ножа (листовидная), либо у деревянного кинжала (треугольная).

Самые древние железные кинжалы делались из мягкого железа, так как технология науглероживания с целью получения стали, появилась не сразу. Но такие хеттские полуфабрикаты ценились больше как редкость, - бронзовое оружие было лучше. Однако, уже к началу первого тысячелетия до нашей эры на Ближнем Востоке были освоены технологии науглероживания и сварки, вследствие чего железо быстро вытеснило бронзу. Маленькие (около 30-ти сантиметров) мечи использовались ассирийцами, греками и македонцами. Может возникнуть вопрос, - почему они не хотели сделать свои мечи длиннее? Возможность для этого была, да и на Востоке предпочтение отдавалось не кинжалам, а кривым мечам среднего размера. Дело, однако, было в том, что пехота Ассирии, а так же греческих и эллинистических государств, вооружалась копьями и сражалась по преимуществу в составе фаланги. Таким образом, имея колющее копье, греческий гоплит нуждался в каком-то резервном оружии, длина которого не имела значения. Более того, бой в составе фаланги подразумевал действия в крайней давке, и, если противник внедрялся в фалангу (а особо прыткие гоплиты, энергично орудуя локтями и стуча рукояткой кинжала по чужим шлемам, протискивались на глубину до 2-3 метров, - это в доспехах, а если, как это иногда практиковали спартанцы, воин бросался в бой голым и обмазанным маслом, то вполне вероятным становилось его проникновение и на вдвое большую глубину). Копья при этом оказывались бесполезными, врага можно было только скрутить приемом греко-римской борьбы и заколоть кинжалом. Греческие же пелтасты, действующие в рассыпном строю и не имеющие копий для рукопашного боя, вооружались мечами большего размера до 50 сантиметров в длину. Но и эти мечи мало подходили для рубящего удара. Большой античный меч весил порядка 1.5 килограмма, а маленький - грамм 600.

Римские войска отличались по своему вооружению от греческих или эллинистических в том отношении, что копьями были вооружена только часть легионеров. На легион из 4200 человек, только 600 солдат триариев имели классическое гоплитское вооружение, еще 1200 были легковооруженными, а остальные 2400 для рукопашного боя кроме щитов имели только мечи. Но большие мечи, - как у пелтастов и персидской пехоты. Мечи большего размера не могли бы быть применены в плотных построениях.

Короткие мечи использовались также и варварами, отчасти из-за сложностей связанных с изготовлением длинных, отчасти из-за удобства использования в строю. В частности, саксы вооружались маленькими мечами (одноименными с их народом) и щитами, несколько более легкими, чем у римлян (железо саксы вынуждены были экономить), но того же, что и у римлян, назначения.

В средневековой Европе маленький меч так же употреблялся, но ограниченно, только как резервное оружие тяжелой пехоты 14-го - 15-го веков арбалетчиков и пикинеров. До этого времени не было тяжелой пехоты, а после появились шпаги.

Шпага произросла из маленького меча путем его удлинения, когда для этого назрели технические предпосылки. Шпага была более эффективной за счет большей досягаемости, но унаследовала такую особенность колющего меча, как непригодность для рубящего удара. Шпаги военного и гражданского назначения быстро стали любимым оружием европейцев и продержались на вооружении в течение полных трех веков, с 16-го по 18-й. В 16-м и 17-м веках европейские технологии, вообще говоря, не созрели для производства такого оружия. Гражданские (спортивные) шпаги для постоянного ношения (типа тех, которыми орудовали мушкетеры в парижских подворотнях) либо можно было сломать в руках, не рискуя даже порезаться при этом, либо же, после нескольких ударов их приходилось распрямлять на колене. Военная шпага была короче (около 60 сантиметров) и шире. Она, скорее, напоминала уменьшенную копию меча и использовалась для вооружения основной массы европейских мушкетеров и пикинеров. Рубить ею было нельзя, но она, во всяком случае, не так-то легко ломалась. Производство дамаскового оружия лучше всего было налажено в Испании, имевшей традиционные контакты с арабскими странами. В Толедо в 16-м 17-м веках умели уже делать шпаги длиной клинка до 90 сантиметров, которыми даже, с грехом пополам, можно было рубить. Но они имели значительный вес и не вполне удовлетворительную живучесть. Вес обычной шпаги был менее килограмма. У длинной превышал 1.5 кг.

Сказать, что шпага является развитием прямого меча (как, например, сабля кривого) нельзя, так как меч всегда являлся оружием по преимуществу конного бойца, в то время как шпага в этом качестве не выдерживала ни какой критики. Однако, за нехваткой более подходящего вооружения, европейская кавалерия еще и в 18-м веке иногда использовала шпаги (длинные, - типа испанских).

Но даже короткая шпага была не всегда удобна. А главное, была ограничена в своих возможностях отсутствием рубящих свойств. Особенно это чувствовали матросы, которым часто приходилось драться в стесненных обстоятельствах. Параллельно морякам требовалось оружие способное разрубать канаты, крыс, окаменевшие головки военно-морского сыра и т. д. По этому, совершенствование маленького меча проходило в двух направлениях, - с целью его удлинения (получалась шпага) и с целью придания ему рубящих свойств. Получался тесак, кортик или абордажная сабля, - увесистое (порядка 2 кг), но короткое (не более 50 сантиметров) оружие с односторонней заточкой, чем-то близкое к наименьшим по размеру экземплярам кривого азиатского меча. Кортики могли быть на вооружении и у пехоты.

Изготавливались кортики из передельной стали. По этому, художественные произведения отмечают у пиратов того времени (все-таки кортики были более морским, нежели сухопутным оружием) три способа проведения досуга, - пьянство, поножовщину и точение сабель. Клинок получался упругим, хорошо затачивающимся, но мягким.

Самыми примитивными железными кинжалами были граненые. Трех-, или четырехгранный короткий клинок можно было сделать целиком из стали, - из-за большого поперечного сечения он не ломался. Такие кинжалы держали при себе европейские рыцари для удара милосердия. В более поздние времена появилась возможность делать и плоские клинки, но у граненой даги были и преимущества, - она была увесистой (более килограмма) и прочной. В 16-м веке дага стала почти неизбежным дополнением к шпаге. Своего рода, противошпажным оружием. Дага оборудовалась широкой чашеобразной гардой и использовалась в бою на шпагах очень эффективно, - шпага от удара о прочный клинок даги часто ломалась, чашеобразной гардой даги можно было пользоваться, как щитом, наконец, значительный вес даги позволял легко отбивать удары. В 17-м веке дагу стали делать плоской, но ее продолжала отличать замысловатая гарда шпагоуловитель. В Японии дага называлась саи. Правда, как военное оружие, даги использовались редко. Однако, долгое время на вооружении российского флота состоял трехгранный кортик.

Развитием даги стала рапира. Длинный колющий клинок проще было сделать граненым, все равно рубящие свойства присутствовали у шпаг только символически. Рапира была прочнее и дешевле, и успешно конкурировала с боевыми и гражданскими шпагами в 16-м 17-м веках. Граненый клинок можно было сделать длиннее, чем плоский, стандартные рапиры имели клинок диной 75-80 см и весили порядка 1.5 килограммов. В России рапира называлась кончаром. Рапирой было удобно протыкать кожаные, кольчужные и пеньковые панцири.

В Турции, как и везде на Востоке, от кривых мечей перешли к саблям и палашам. Но кинжалы как резервное и гражданское оружие использовались в Азии повсеместно. В литературе ятаганом называют то кривой меч, то кривую саблю, - в общем, любое восточное оружие, но по жизни, ятаганом назывался особого вида кинжал. Ятаган был довольно длинным кинжалом и был пригоден равно и для колющих и для рубящих ударов (что достигалось качеством материала). Необычной особенностью ятагана был двойной изгиб, как у бронзовых египетских мечей кхопешей. Иногда это объясняют тем, что и кхопеш и ятаган были метательным оружием. Но такое объяснение абсурдно уже потому, что при метании двойной изгиб не нужен (как и рубящие свойства оружия). Двойной изгиб расширял возможности ударов снизу верх, а так же повышал режущие свойства. Кроме того, ятаган, действительно, уравновешивался для метания, но едва ли это было распространенной практикой. В общем получалось универсальное, очень подходящее для янычар, оружие.

Кроме ятаганов в Азии использовались кинжалы и другой формы, - кривые и прямые. Японцы, при производстве кинжалов, так же, как и в случае с мечами, делали акцент на режущие свойства.

3.6 Пехотное копье, сулица, протазан, сарисса, рогатина, пика.
Пеших воинов средневековья часто изображают с мечами и топорами. Но они вряд ли вооружались так, собираясь на битву. Пехота, даже спешенные рыцари, предпочитала сражаться в сомкнутых порядках, закрывшись щитами. Так было эффективнее. Но, в составе фаланги, положительно невозможно было пользоваться тяжелым сварным мечом или топором, - такое оружие мало подходило для нанесения ударов вперед, а размахиваясь для удара сверху вниз, воин чаще попадал бы по шлемам своих товарищей, чем по вражеским шлемам. Использовать в строю, да еще в комплекте со щитом, можно было только два вида оружия, - одноручное копье и маленький меч. Копье давало щитнику лучшие возможности для обороны, колющий меч, - для нападения, но наступать в сомкнутом строю умели не многие народы, а обороняться, - практически все, так что копье было распространено больше.

Копья делались сначала с наконечниками из дерева, рога, кости и камня, затем из меди, железа и бронзы, и, первое время были универсальными, - годными как для метания, так и для рукопашного боя, но, при переходе к употреблению сомкнутых построений, стало ясно, что для метания требуется одно копье, а для ближнего боя, - другое. Дело было не в длине или весе, а в балансе. Метательное копье имело центр тяжести смещенный к наконечнику, а оружие удобнее всего держать вблизи центра тяжести, так что 2-х метровое копье приспособленное для метания, при использовании в строю, почти не выдавалось бы за линию щитов, зато цепляло бы три ряда сзади. Для рукопашного боя требовалось легкое копье с маленьким наконечником и центром тяжести максимально смещенным к тупому концу, что в простейшем случае достигалось постепенным утолщением древка по мере удаления от наконечника. Более эффективным, конечно, было использование противовеса. Греки предпочитали первый способ, но македонцы уже второй.

Недостатком организации греческой фаланги являлось то, что большая часть гоплитов, имея копья, не могла воспользоваться ими. А те первые два ряда, которые могли, - использовали копья во время сражения очень не значительное время, - потом начиналось толкание щитами, когда копья оказывались уже бесполезны. Но, в случае обороны от неорганизованного в фалангу противника, или в случае атаки на него, копья имели преимущество в сравнении с колющими мечами. Римляне поступили просто, - отобрали бесполезные при атаке копья у большинства солдат, оставив, однако, в легионе специальное подразделение копейщиков - триариев, - для случая если придется давать оборонительный бой. В наступлении они составляли последнюю из трех линий легиона, в обороне первую. Выражение: дело дошло до триариев, римляне использовали в смысле: пора драпать.

Македонцы поступили иначе. Во времена Филиппа, Македония еще была бедной страной и не могла обязать большинство своих граждан являться на призывные участки в полном вооружении. По этому, гоплитов хватало только на первые два ряда фаланги. Раз уж так пошло, то македонцы решили возвести это в принцип и стали дифференцировать вооружение по рядам. Воины начиная с третьего ряда вместо щитов и копий получили сариссы, - длинные двуручные копья с массивным противовесом. Причем сариссы удлинялись с каждым рядом и доходили до 7 метров. Вес сариссы достигал 10 кг. Наносить удары своим оружием сариссофор не мог. Даже если бы управление сариссой и было осуществимо физически, то он, в любом случае, не мог видеть врага. Противника сариссофор обнаруживал осязательно, - тыкал свою жердь пока она не упиралась во что-то твердое, после чего начинал давить изо всех сил. Смысл этих манипуляций сводился к тому, чтобы не дать противнику завязать дорогой сердцу римлян и греков бой на щитах, и обеспечить первым двум рядам возможность воспользоваться копьями. При столкновении македонцев с персидской или греческой фалангами либо с римской манипулой, сариссы упирались во вражеские щиты, удерживая противника на дистанции (учитывая сколько рядов македонцев могли воспользоваться своим оружием, - это удавалось). Причем первые два ряда македонцев могли прицельно наносить удары своими копьями, в то время, как первые ряды врагов, будучи плотно запрессованы между собственными щитами и щитами своих товарищей энергично напирающих сзади, толком ответить не могли. Как ни странно, это срабатывало, - взять фалангу в лоб было невозможно. Даже при наступлении этот экзотический метод боя удовлетворительно работал. Но требовал отличной строевой подготовки личного состава. Широко известен, например, случай форсирования македонской фалангой реки Гарник. Под воздействием противника македонцы перешли реку и взобрались на высокий берег занятый персидской легкой пехотой.

На рисунках изображающих фалангу македонского типа непременно допускается и еще одна неточность. Из 16-ти рядов последние 14 или даже 15 комплектуются одними сариссофорами. Очень несложный подсчет, однако, показывает, что даже семиметровой сариссой можно было грозить врагу только из 13-го ряда максимум. На самом деле, согласно свидетельствам современников, в фаланге имелось не более 10-ти рядов сариссофоров. Последние 4-6 рядов были рядами обеспечения, - войны из этих рядов несли запасные щиты и сариссы, там же находились и запасные гоплиты, - для восполнения потерь в первых двух рядах. Борьба между фалангами иногда длилась часами. Если ни одна не могла победить, они расходились, чтобы восстановить дыхание и привести себя в порядок. Греческая однородная фаланга или римский манипул просто инвертировались, - сравнительно свежие воины из задних рядов протискивались вперед, но македонцы не могли переставлять сариссофоров. Если фаланга оказывалась обойдена с тылу, гоплиты из рядов обеспечения отражали атаку.

Сариссы были оружием только армий эллинистических государств, но обычные одноручные копья использовались всеми народами имевшими привычку сражаться в сомкнутом строю.

Кроме одноручных копий для сомкнутого строя и сарисс, были еще и двуручные копья, - оружие индивидуального боя. В этом качестве копье превосходило эффективностью меч и топор. Двуручные копья, однако, имели ограниченное распространение, так как не подходили для кавалерии, а пехота чаще сражалась в сомкнутом срою, где одна рука требовалась для удержания щита. Такое копье могло быть только оружием пешего элитного бойца, - но элитные бойцы чаще бывали конными. Вследствие этого двуручными копьями пользовались массово только в Персии, Японии и Турции. У японцев и турок было принято, что тяжелую панцирную кавалерию поддерживают пешие стрелки, в первом случае они назывались ронины, а во втором янычары. И те и другие, кроме луков, вооружались копьями. Персидский воин так же часто был пешим лучником.

Особенностями двуручного копья были относительно больший, в сравнении с одноручным, вес (3-5 кг против 1.5-2 кг), широкий и длинный наконечник из лучшего металла и обязательный противовес, посредством которого достигалась балансировка с центром тяжести приблизительно на середине древка. Длина оружия была умеренной, - не более 2-х метров, обычно всего 1.5 метра. Двуручное копье было оружием бронебойным, - в этом плане оно, конечно, уступало топору, но было несравненно удобнее. Удар наносился не сверху вниз, а вперед. Так можно было бить и находясь в строю.

Если наконечник такого копья делался из хорошего дамаска, он мог быть широким и длинным. В этом случае наконечник приобретал и рубящие свойства. Такое оружие называлось протазаном. Когда в 16-м веке часть дворян в Европе вынуждена была спешиться, что бы возглавить отряды мушкетеров и пикинеров, возник вопрос о вооружении. Идти в бой со шпагой и парой пистолетов было несерьезно. То есть пойти было можно, а вот вернуться, - не факт. Как офицерское оружие, протазан подходил идеально, и оставался на вооружении в этом качестве еще в начале 18 века. Весил протазан около 4-х килограммов и вертеть им можно было довольно ловко.

Копьем специального назначения была сулица - боевой багор. Сулицей можно было колоть, но главная ее особенность заключалась в наличии крюка для стаскивания всадника с лошади. Состоятельные рыцари отправлялись на битву с целой командой помощников, в числе которых непременно присутствовал и проворный парень с таким оружием. Популярна сулица была и у городских ополчений, воюющих с рыцарской кавалерией. Сулицы имелись также и у монгольской кавалерии, - на тот случай если попадется неуязвимый для стрел противник. Но сулица была своего рода специальным оружием, - ею вооружалась небольшая часть войска.

В средние века в Европе пехота снова стала строиться фалангой, но сариссы были заменены пиками, - оружием не менее длинным, и даже более неуклюжим (пика весила несколько меньше сариссы, но не имела противовеса). Пики требовались не для боя с пехотой, а для обороны от кавалерии. Охотник идущий на кабана или медведя непременно вооружался рогатиной, - толстым копьем способным остановить зверя. Но, в сравнении с лошадью, медведь мелкий хищник. Рогатины от лошадей достигали 5-ти метров в длину. В боевом положении конец пики непременно упирался в землю. Наконечник для пики существенной роли не играл. Обычно он был из мягкого железа, но и цельнодеревянные пики были вполне функциональны, - против небронированных целей.

Пики в Европе упоминаются как минимум с 12-го века. В Китае, среди вооружения пехоты, еще до Новой эры упоминались рогатины, - от колесниц. Но с исчезновением колесниц азиаты перестали пользоваться и пиками.

Пикой не наносили ударов, - противник должен был напороться сам. В случае, если одна баталия атаковала другую, побеждал тот, у кого пики длиннее, а доспехи крепче. Пиками, а не алебардами в основном была вооружена знаменитая швейцарская пехота, - более половины солдат имели пики и шпаги, 25% вооружались алебардами, а остальные 20 легкими арбалетами или аркебузами.

В 17-м веке, с появлением подвижной артиллерии, с целью увеличения мобильности войск, тяжелая пика стала заменяться легкой 3-х метровой, пригодной в том числе и для нанесения ударов. Легкая пика весила порядка 4-х килограммов, имела значительно большего размера наконечник с парой дополнительных лезвий (выполняющих функцию перекладины) и противовес, эти детали сближали ее с двуручным копьем, но из-за большой длины использоваться в индивидуальном бою она не могла, - пикинер по прежнему носил шпагу или кортик. Распространялось это новое оружие по Европе не быстро, - в Швеции легкие пики были приняты в начале 17-го века, а в России только в конце (в России и тяжелые-то появились ближе к середине 17-го столетия). За пределами Европы пики не были известны вообще.

По мере распространения легких пик с вооружения европейских армий снимались алебарды, - функции бронебойного оружия все более переходили к мушкетам, а против пехоты легкая пика была не менее эффективна. Но вполне удовлетворительной защиты от кавалерии она уже не давала, - кавалерия также становилась головной болью мушкетеров. С конца 17-го века легкие пики стали вытесняться штыками. В 1700-м году они уже были сняты с вооружения во Франции, но во время Французской революции были извлечены с арсеналов и имели некоторое применение, - в виду нехватки ружей.

3.7 Кавалерийские копья.
Копья поступили на вооружение кавалерии не сразу. Самые древние конные варвары скифы имели только дротики, которые, впрочем, могли использоваться и в рукопашном бою, - но как исключение. Однако, с появлением тяжелой кавалерии в Греции и Македонии, появились и копья удобные для всадника. За основу бралось обычное одноручное копье, центр тяжести которого смещался назад с помощью массивного противовеса. Таким способом увеличивалась досягаемость оружия. Характерно, что первые кавалерийские копья удерживались не в опущенной, а в поднятой руке, удар наносился сверху вниз, в этом случае отдача от удара направлялась большей частью вверх, и всадник оставался в седле. Однако, такое копье оказывалось слишком коротким.

Скоро македонцы придумали как можно использовать в кавалерийском бою сариссы. Удерживать сариссу можно было только взяв наперевес, и в этом случае, отдача от удара приходилась в горизонтальной плоскости. Не имея стремян всадник был обречен на падение, но этого не происходило, так как сарисса привязывалась кожаными ремнями к седлу, - ремни поглощали отдачу. Удар сариссой наносился силой не одной руки, а целой лошади, всадник только направлял оружие. Но и здесь сразу обозначилась проблема. Наконечник сариссы мог врезаться в дерево или в землю, - тут, при таком креплении оружия, всадник уже точно должен был упасть, причем, вместе со своим конем. Во избежание подобных неприятностей, кавалерийским копьям было придано свойство резко отграничившее их от копий пехотных, - а именно, ломкость. Древко делалось из самого хрупкого дерева. Таким образом, кавалерийская сарисса уже приобрела все свойства копья для конного боя: большую (3.5 5.5 метров) длину, противовес и ломкость. Однако, привязным копьем можно было бить только по курсу движения, а сила удара была прямо пропорциональна скорости движения лошади. По этому, такое оружие было слабым в руках греческих, македонских и римских катафрактов, атакующих неорганизованной толпой и шагом (в крайнем случае, - вялой рысью), но оказывалось очень эффективным в руках катафрактов сарматского и парфянского происхождения, скакавших в атаку плотным клином.

С изобретением стремян кавалерийские копья или пики (без разницы) стали употребляться повсеместно. Обычно они почти полностью копировали конструкцию кавалерийской сариссы, - ломкое древко около 4.5 метров в среднем, маленький четырехгранный наконечник, противовес. Копья ломались очень легко. В мультфильмах часто можно видеть такой сюжет: рыцарь скачет, копье втыкается в землю, - прыжок с шестом. Вот этого рыцарям было совсем не надо. С 14-го века копья даже стали склеивать таким образом, что бы они представляли собой полую трубу, так они весили меньше и ломались легче. Выражение ломать копья стало синонимом рыцарского поединка. Рыцарское копье снабжалось так же коническим щитком защищавшим руку.

Другой вопрос, что сломав копье, конник не мог сразу взять себе другое. На этот случай еще Александр Македонский опубликовал инструкцию, предписывавшую бить врага оставшейся частью копья. Так как на ней был противовес, получалась удобная палица, и она уже была в руке, можно было не терять времени, вытаскивая меч. Всадники так привыкли к тому, что после удара копьем у них в руках остается дубинка, что, когда в 16-м веке пики стали заменяться пистолетами, этот принцип был сохранен, - пистолеты 16-17 веков имели на рукоятке увесистое яблоко, так что, после выстрела превращались в короткую палицу.

Сражаясь в пешем строю рыцари часто использовали свои кавалерийские копья как одноручные. Собственно, кавалерийское копье и должно было, несмотря на свою большую длину, удерживаться одной рукой, весили они не более 3-х килограммов. Однако, из-за чрезмерной длины это было не очень удобное оружие для пехотинца. Из-за ломкости, функции пики оно выполнять не могло.

На конце копья у рыцаря часто имелся флажок, благодаря которому, рыцарь мог привлечь внимание своих оруженосцев, если в бою отрывался от тылов.

3.8 Алебарда, годендаг, бердыш, глефа, двуручник, молотило.

Лес длинных пик средневековой пехоты гарантировано останавливал кавалерию. Останавливал, и что дальше? Ситуация получалась патовой, - коннице не добраться до пехоты, а пехоте, до конницы. Требовалось как-то атаковать рыцарей, благо остановившийся всадник на 80% терял боеспособность. Топор пробивал доспехи, но был короток. Двуручное копье было удобной штукой, но его пробивная сила была недостаточна против надежных доспехов. Сплошной доспех можно было только разрубить сильным ударом. По этим причинам, тяжелую пехоту 15-17 веков пикинеров всегда сопровождали, считавшиеся легкой пехотой, алебардисты и арбалетчики. Алебарда представляла собой сочетание двуручного копья с маленьким узким топориком и крюком. Топорик был маленьким, так как сила удара достигалась большой длиной оружия и смещение центра тяжести к переднему концу. Будь он велик и тяжел, алебардой было бы не размахнуться. К изобретению алебарды швейцарцы ни какого отношения не имели, - оружие такого устройства существовало давно, им были вооружены еще телохранители персидского царя, но активно использоваться оно стало только наемной пехотой позднего средневековья, которую часто, обобщенно, называли швейцарцами. Алебарда не была слишком длинной, - 1.8 2.2 метра, иначе пользоваться ею было бы не удобно. Вес алебарды не превышал 5-ти килограммов.

В начале 14-го века, у фламандской пехоты функцию аналогичную алебарде выполнял годендаг, - двуручная палица, часто с крюком, как у сулицы. Рыцари той эпохи были защищены только хоуберками, так что палица была тем, что доктор прописал.

Иногда вместо алебарды употреблялись двуручные мечи. Обычно на рисунках двуручниками вооружают рыцарей, но это абсурд. Рыцари готовились к конному бою, и, хотя часто дрались и в пешем строю, специального оружия для этого не держали. Да и технологии 13-го 14 веков не располагали к производству двуручных мечей. Двуручники, в том числе и пламенеющие клинки - фламберги, были оружием наемной пехоты 16-го века. Ни чего магического в волнистом лезвии фламберга не содержалось, - выгнутая кромка имела лучшие рубящие свойства, и, таким образом, во фламберге сочетались эффективность кривого меча с привычной для европейцев прямой формой клинка. Кроме того, при скользящих ударах фламберг наносил большие повреждения. Однако, двуручный меч, хотя и выглядел эффектно, по своим боевым качествам уступал алебарде. Мечом было невозможно наносить удары вперед, им было неудобно отражать удары, он много весил, дорого стоил, был не достаточно живуч, а главное, для его использования требовалось большое пространство. Чтобы мечники не попадали друг по другу. Двуручники имели незначительное распространение. Длина таких мечей доходила до 140 сантиметров, а вес до 12 килограммов.

Лучшей идеей была глефа, в которой нормальных габаритов рубящий меч насаживался на длинную рукоятку. Получалось похожее на протазан, но более короткое оружие, приспособленное больше для рубящего удара. Но и глефа была оружием редким. Иногда глефы имели дополнительные лезвия по бокам, японцы делали глефы с серповидным клинком.

Близким к глефе оружием был бердыш, только здесь брался не прямой европейский, а кривой азиатский меч, и присоединялся к древку он иначе, - в отличие от глефы, для бердыша качество стали имело небольшое значение. Бердыш оказывался короче и тяжелее алебарды (порядка 5-ти кг), но имел большую поражающую поверхность и более подходил для индивидуального бойца. С другой стороны бердышом удобно было орудовать и в строю. Когда в России стали создавать специальные отряды пеших стрелков (стрельцов), им, как ранее янычарам и ронинам, потребовалось эффективное оружие самообороны, которым и стал бердыш.

Обычным оружием восставших крестьян были заостренные колья с обожженным концом (типа, пики), косы насаженные на древко соосно, а не поперек, хозяйственные топоры и цепы, состоящие из длинной рукоятки и деревянной колотушки, соединенных коротким кожаным ремнем (у японцев все это называлось нунчаком). Для большей поражающей силы колотушку оковывали железом. Но ремень был короток, а в случае удлинения обрывался, так как возрастала нагрузка, вызываемая центробежной силой. Эффективность оригинального цепа была невелика. Другой вопрос, если гиря присоединялась к рукоятке длинной и прочной цепочкой. Получался двуручный кистень, - таборитское молотило профессиональное оружие. Удары гиря наносила сокрушительные, но молотило имело многие недостатки присущие двуручному мечу, - молотильщики не могли действовать в строю, молотило не годилось для отражения ударов, а так как щитом молотильщик так же пользоваться не мог, требовалось снабдить его надежными доспехами. Что, впрочем, для пражских бюргеров не составляло труда.

3.9 Багинет, штык.
Личным оружием мушкетеров 16-17 веков была шпага. Мушкет, как и пика, были только коллективным оружием. Шпага была короткая, боевая, так как длинная спортивная, кроме очевидной бесполезности еще и мешала бы. Реже это могла быть рапира или сабля (немецкие мушкетеры на русской или польской службе вооружались саблями). Но и сабля в рукопашном бою оказывалась слабым оружием, - если бой шел стенка на стенку, воин не имел возможности совершать грациозные прыжки уклоняясь от ударов, - побеждал тот, у кого оружие было длиннее. В России стрелец дополнительно вооружался бердышом, - оружием вполне подходящим, но слишком тяжелым. Стрелец физически не мог в одиночку переносить и мушкет и бердыш на большое расстояние, обычно мушкеты перевозились в обозе. Так же и янычары, перейдя к огнестрельному оружию, вынуждены были отказаться от копий, их ружья были легче, но копье мешало уже по своим габаритам.

Идеей лежащей на поверхности было вставить рукоятку шпаги в ствол (он был длинный, чем напоминал древко копья, и полый внутри, - так и хотелось что-то туда вставить). Начиная с середины 17 века так и стали делать. Первые багинеты напоминали или копье с очень тонким древком, которое вставлялось в ствол мушкета, или нож с длинной цилиндрической рукояткой. Но вставные багинеты либо не влезали в ствол, либо выпадали из него, - смотря по степени загрязненности последнего. Неприятно было так же то, что они часто ломались, причем обломок древка мог застрять в дуле мушкета. Скоро придумали багинет в ствол ввинчивать, но диаметр ствола увеличивался от нагрева вызванного стрельбой, и если потом туда ввинчивался багинет, вывинтить его обратно было сложно. По этим причинам багинеты были распространены очень ограниченно, хотя все-таки принимались на вооружение. Только когда, наконец, догадались крепить плоский или трехгранный клинок снаружи ствола, произошел переворот в тактике пехоты.

4. Метательное оружие.

4.1 Ножи, оперенные дротики, чакры, серикены, клинья и т. д.
Упоминаются исключительно в той связи, что боевым оружием не были. Не имелось ни в каком войске специальных подразделений метателей ножей, и если ножи и метались, то только в исключительных обстоятельствах и неорганизованно. Ни какие уставы такого способа боя не предусматривали. Мелкие метательные снаряды уступали по эффективности стрелам и дротикам, но требовали на свое производство лучшего металла, так как небольшую поперечную нагрузку приходилось возмещать остротой и твердостью.

4.2 Лук
Ни какое холодное оружие не окружено таким множеством легенд, как лук. Сплошь и рядом, во вполне наукообразных сочинениях можно прочесть, что стрелы из средневекового лука летели на 500 метров и на 200 метров пробивали сплошной панцирь, а лучник мог поразить любую видимую цель. Если бы это было так, то ни какое иное оружие не использовалось по крайней мере до середины 19-го века, так как гладкие ружья очевидно не обладали подобной эффективностью. Вероятно, североамериканские индейцы не были информированы о замечательных боевых свойствах своих луков (по некоторым источникам с 350 метров стрела ирокеза с костяным наконечником! - пробивала человека на вылет), так как сразу решили, что даже самое худшее ружье (а не самые худшие индейцам не продавали) все-таки сильнее.

Самой примитивной разновидностью лука был цельнодеревянный, а именно, тисовый лук. Такими луками пользовались европейцы после крушения античной цивилизации и еще американские индейцы. Наилучшим в этом классе был английский лук, появившийся в конце 13 века. Представлял он собой деревянную палку, но очень, однако, не простую, - ни где, кроме Англии таких палок отыскать не удалось. Вырезался лук из тиса таким образом, что все-таки состоял из двух слоев древесины с разными свойствами. Деревце готовили к этой участи буквально с рождения, а уже после того, как оно было срублено, заготовка для лука вылеживалась в особых условиях несколько месяцев. Так делали везде, но только в Англии произрастал тис, из которого можно было сделать палку 180 220 сантиметров длиной, так, чтобы она не ломалась при натяжении в 25-30 килограммов. Жителям других европейских стран не удавалось сделать луки с таким натяжением длиннее 120-150 сантиметров. Соответственно, и дальность стрельбы из английских луков была на треть больше, чем из других деревянных луков. Служил тисовый лук недолго, несколько месяцев, потом упругость утрачивалась, и лук ломался. Перевозился деревянный лук со снятой тетивой.

Следующим этапом в развитии был усиленный лук. Так он назывался, если склеивался из нескольких пород дерева или если деревянная основа усиливалась роговыми пластинами. Главным преимуществом усиленного лука была простота изготовления, - если знать что и с чем склеивать, то уже не надо было искать или выращивать какое-то особенное дерево. Усиленный лук выдерживал большее натяжение, служил дольше, мог быть любой длины. Усиленные луки имелись у народностей Сибири, гуннов и японцев, были известны в Восточной Европе и Скандинавии.

Лучшее качество и большее распространение имели композитные луки, сделанные из сухожилий, дерева и рога (иногда могли употребляться другие материалы). Такие луки состояли на вооружении в Египте, Персии, Греции, Риме и во всей Азии. В период средневековья в Европе композитные луки оставались у византийцев и русских. Срок службы композитного лука исчислялся десятилетиями. Перевозились композитные луки в боеготовом состоянии, но, при длительном хранении, тетива снималась.

В средневековье в Азии, в первую очередь в Индии производились луки сделанные из дамаска или булата. Иногда даже разборные. Скорее всего они не употреблялись как военное оружие, а предназначались для спортивной стрельбы, - такие луки требовали от стрелка большой физической силы и стоили дорого, но не имели особых преимуществ перед композитными.

Рекорд дальности полета стрелы из спортивного лука, поставленный некоронованной особой (что исключало бы достоверность сообщения) и подтвержденный незаинтересованными свидетелями, составил 450 метров (секретарь турецкого посольства в середине 18-го века счел необходимым нанести англичанам изящное дипломатическое оскорбление). Рекордный композитный лук выбрасывал стрелу на 250 собственных длин. Но рекордные турецкие луки не годились для боя, так как перед состязании подлежали недельной просушке в особых условиях, причем затем, в течении часа, их свойства утрачивались. Сила натяжение таких луков достигала 80 килограммов, - что также исключало их боевое применение. Султан мог стрелять и вдвое дальше посла, но только половину дистанции стрела преодолевала по воздуху, еще столько же ее несли на подушке придворные евнухи. Обычный композитный лук стрелял на 150 собственных длин. Собственно английский рекорд дальности составлял 225 метров (100 длин лука). Таков же был и русский полет стрелы, - иногда использовалась такая единица измерения. Современный рекорд дальности стрельбы из лука составляет 700 метров, или 400 дли лука.

Однако, все это касается только стрельбы на дальность. Боевая стрельба велась на меньшую дистанцию. Проблема была в поражающих свойствах стрелы, - на нисходящей ветви траектории она была не более опасна, чем если бы была брошена рукой. Свойства же стрелы были таковы, что с увеличением ее веса поперечная нагрузка возрастала как кубический корень, а скорость падала пропорционально квадратному корню, - то есть тяжелые стрелы летели на меньшее расстояние, чем легкие. Для рекордных стрельб использовались легчайшие стрелы весом около 15 граммов, но стрела имеющая убойную силу на излете должна была весить не менее 125 граммов. Легкие стрелы летели быстрее, следовательно, имели меньшее падение и точнее били по движущейся цели, но быстро теряли убойную силу. Тяжелые сохраняли ее дольше, но имели более крутую траекторию. По этим причинам, лучник обычно имел при себе стрелы как минимум двух типов.

Удержать тетиву мощного лука в натянутом состоянии двумя пальцами было невозможно. По этому, при стрельбе на дальность или на пробитие лучник натягивал ее рывком, - что точности попадания не способствовало. При стрельбе на меткость лук натягивался не до конца.

Пробивная сила стрелы так же оставляла желать лучшего. Почти ни каких доспехов стрела не пробивала. Тем более, она не пробивала сплошных металлических доспехов. Проблема была в низкой начальной скорости снаряда, - до 50 метров в секунду у деревянного и до 70 у композитного лука. Такая разница происходила от того, что к деревянным лукам из-за их большой длинны, а так же, из-за резкого падения КПД при метании легкого снаряда, применялись сравнительно тяжелые стрелы не менее 50-70 граммов. Низкая скорость снаряда делала так же невозможной стрельбу по подвижной цели, - вообще, считается, что таковая осмыслена на дистанции, которую снаряд преодолевает за 0.8 секунды. Так что, преимущество лука над ружьем в точности стрельбы было сомнительно. Оперенный снаряд летел намного точнее круглой пули, но пока он долетал, цель часто успевала окопаться по полному профилю. Фактически, прицельная стрельба велась на 30 из деревянных луков и на 50 метров из композитных луков.

Реальные боевые свойства луков были примерно таковы:

* Простой лук диной 120-150 см использовался для прицельной стрельбы 25-ти граммовыми стрелами на 30 метров и навесной 50-ти граммовыми на 100-120 метров. Пробить его стрела могла только кольчугу на близком расстоянии (и то, если имела стальной наконечник), убойная сила тяжелых стрел была так себе, - часто их отравляли (тыкали в разлагающийся труп), так как иначе рана от них вряд ли оказывалась смертельной. Таковы были луки индейцев, большинства народов средневековой Европы, древних славян.
* Английский лук длиной 180-220 см применялся для прицельной стрельбы легкими стрелами весом 50-70 грамм на 30 метров и тяжелыми (150-200 г) до 150-180 метров. Пробивалась кольчуга (метров с 50-ти) и кожаный панцирь (в близи). На максимальной дальности, однако, даже и тяжелая стрела представляла, в общем, не смертельную угрозу. Тяжелые стрелы были непереными, так как особой точности от них не требовалось, а летели стрелы без оперения дальше. Аналогичные по эффективности, только более короткие (до 180 см), - усиленные луки имелись у новгородской пехоты и норманнов.
* Композитные луки пеших лучников обычно были короче, - не более 150 см. Если к ним применялись тяжелые стрелы, то опасны они были до 225 метров, но в Азии тяжелые стрелы имели небольшое распространение. Обычно пешие лучники азиатских народов стреляли 50-ти граммовыми стрелами до 150 метров, и прицельно более легкими на 50-60 метров. Кольчуги пробивались с 50-70-ти метров. Мощные луки имела пехота в Китае, в Японии, у арабов, у персов, у турок. В Европе хорошие луки были у критян.
* Скифский композитный лук был короток, - всего 70-80 сантиметров и стрелы к нему имели вес 15-25 граммов. Дальность эффективной стрельбы в связи с этим была ограничена всего 40-ка метрами. Такие же характеристики имели простые и короткие (до 120 см) луки башкиров в войну 1812-го года. Поскольку неприцельная стрельба из таких луков не имела смысла, перед выстрелом всадник останавливался, или хотя бы притормаживал. Максимальная дальность полета стрелы из скифского или башкирского луков составляла всего 100-120 метров.
* Обычный же кавалерийский лук имел длину 120-130 см (только у гуннов, которые использовали усиленные, а не композитные луки до 160 см). Прицельная стрельба с коротких остановок велась на 50 метров легкими стрелами. С неприцельной стрельбой было сложнее. Обычно азиатский всадник вовсе не имел стрел тяжелее 50 граммов, так что стрельба каруселью (всадники скачут по кругу и стреляют влево по ходу движения) велась, обычно, на те же 50 метров. С такой дистанции пробивались кольчуги. Для поражения противника в кожаном или пеньковом панцире желательно было подъехать ближе. С другой стороны, монголы, например использовали тяжелые стрелы, да еще стреляли не влево, а походу движения на полном скаку. За счет сложения скоростей медленная (около 30 м/с) тяжелая стрела получала солидный (25%) бонус к дальности. Монгольские стрелы 150 грамм весом летели на 200 метров. Но это было скорее исключение связанное с необходимостью борьбы с китайскими пешими лучниками и арбалетчиками. Русская поместная кавалерия, турки, татары и гунны стреляли на небольшое расстояние.

Отношение к луку сильно разнилось по странам и эпохам. В гробницу египетского фараона сопровождала целая коллекция луков, - и весьма совершенных. Но и сам фараон отправлялся на войну в одном переднике и шапке. Легендарный греческий герой Геракл был вооружен дубиной и луком, - и так же одет довольно-таки легкомысленно. До распространения доспехов и сомкнутых боевых порядков, в которых пехота оказывалась совершенно закрыта щитами, луки были очень эффективным оружием. Позже их популярность резко упала, - царь Одиссей так же имел лук, которым очень дорожил, - настолько, что отправляясь на войну, оставил его дома. Зачем на войне - лук? Стрельба из лука (наряду с плаванием) входила в число 7-ми рыцарских добродетелей. Так что европейский рыцарь, конечно, имел лук (часто импортный), но на войну его тоже не брал, либо оставлял в обозе.

Иначе рассуждали разного рода конные варвары, - доспехов у них не было, щитом на коне пользоваться не удобно, а главное, - лошадь-то все равно остается уязвимой. Для таких народов лук актуальности не терял. Луками были вооружены, например, персидские бессмертные (они строились в фалангу в шесть рядов, - первые два с тяжелыми щитами и мечами, остальные четыре с луками и копьями, - два ряда стреляли прицельно, и последние два навесом), арабская пехота (строились как персы, но две передние линии имели вместо мечей одноручные копья), янычары, китайцы, японцы, новгородцы, и, наконец англичане. Пешие лучники были достаточно эффективны против легкой пехоты и небронированной кавалерии (только если последняя не могла до них добраться). По большим массам кавалерии лучники стреляли с предельных дистанций, имея в виду ранить лошадей, - упавший со спины огорченной таким образом лошади всадник часто погибал под копытами. Конные лучники могли вредить и тяжелой пехоте, но только если имели возможность обстреливать ее упорно и безнаказанно.

Боекомплект лучника в походе обычно составлял от 20 до 100 или 200 стрел. Скифы, арабы или монголы возили их все с собой, лучники остальных наций чаще держали стрелы в обозе, в этом случае носимый боекомплект составлял от 10 до 40 стрел. Наименьшим он был у англичан всего 7- 10 стрел, так как в 14-м веке английская наука еще не дошла до изобретения колчана. Наконечник был костяной (у варварских народов и в Европе до 11-13 века), из твердого дерева (в древнем Египте), из бронзы или твердой стали. Часто он бывал плоским и листовидным, повторяющим форму кремневых наконечников, но еще скифами был изобретен более совершенный граненый наконечник, ставший стандартом сначала в Азии, а затем и в Европе. Стрелы с неметаллическим наконечником могли быть только легкими, так как при том же весе, что и железный, костяной наконечник имел бы большие габариты и, соответственно, создавал бы излишнее лобовое сопротивление. Оперение у стрелы присутствовало не обязательно. В целом, хорошая стрела, пригодная для дальней и точной стрельбы, была довольно технологичным изделием, ее изготовление требовало мало материала, но много труда. Ручной труд в средневековье не ценился, но сделать путную стрелу в походе лучник собственными силами не мог. Затраты железа на выстрел составляли 3-7 граммов для легкой стрелы и до 45-ти граммов для тяжелой.

Кроме обычных стрел, использовались еще и зажигательные, - с пучком горящей пакли. Летели такие стрелы из хороших луков метров на 100, в общем, на в полтора-два раза меньшую дистанцию, чем обычные, так как пакля сильно увеличивала лобовое сопротивление. Монголы умудрялись пускать такие стрелы на скоку. Но они вообще могли все, - только ходить пешком у них не получалось.

4.3 Арбалет
Сложность в изготовлении арбалета заключалась в конструкции спускового механизма. Мало было изобрести механизм способный надежно удерживать в натянутом состоянии тугую тетиву, а затем, при нажатии на спуск, освобождать ее, надо было еще и наладить массовое производство таких механизмов. Впервые такие проблемы были решены в Великой Греции (южной Италии) в 5-м веке до нашей эры. Греческий арбалет назывался гастрофетом (брюшным луком), так как для его взведения надо было навалиться животом на специальный рычаг. Спустя 700 лет и Китай достиг необходимого уровня цивилизованности для создания арбалетов, что повлекло поразительные по масштабу последствия, - гунны, напуганные этим оружием, добежали от Великой Стены до Урала, прежде чем уверились, что китайцы за ними не гонятся. От греков арбалеты попали на вооружение эллинистических государств и римской армии, а от византийцев, - к арабам и русским, но масштабы их распространения оказались невелики. В Китае арбалет, после успешного боевого применения, в последующие века изобретали еще дважды.

Арбалет значительно превосходил лук в дальности и точности стрельбы, а главное, в пробивной силе. Но имел и существенные недостатки, - неудобную форму, высокую стоимость и сложность заряжения. Высокая стоимость ограничивала его распространение социальными рамками, - только состоятельные ополченцы могли позволить себе такое оружие. Но в античном мире в основе организации милиционных армий лежал имущественный ценз, - богатые граждане выступали в поход в доспехах и вели ближний бой, а метательным оружием запасался пролетариат. При переходе к профессиональным армиям, интерес к метательному бою не возрос. Римляне предпочитали рукопашную и снабжать дорогим оружием вспомогательные подразделения не хотели. Кроме того, хоть пробивная сила арбалетных болтов и была велика, железных кирас рычажный арбалет не пробивал (хотя пробивал бронзовые - с 50 метров). Главное, арбалетные стрелы застревали в щитах, - даже если наконечник и проходил, древко зажималось. Арабам же и византийцам, предпочитавшим сражаться конными, арбалет был менее удобен, чем лук. Многие народы смущались тем, что арбалетчик не мог участвовать в рукопашном бою, - его требовалось прикрывать, то есть обеспечивать взаимодействие родов пехоты, а это требовало хорошей организации войска.

От китайцев арбалет попал к монголам, но и у них не получил заметного распространения. У арабов его заимствовали европейцы в 12-м веке, но массовость использование арбалетов в Европе получило только в 14 веке, когда появилось достаточно богатых горожан и наемных солдат, которым это оружие очень подходило. Распространению арбалета в Европе способствовало так же и отсутствие конкуренции со стороны хороших луков. В Европе же арбалет подвергся и серьезному усовершенствованию, - вместо рук или рычага, тетива стала натягиваться воротом. Таким образом, в конце 14-го века легкий арбалет стал тяжелым, - его стрелы начали пробивать и сплошной доспех с дистанции 20-30 метров.

В Европе арбалеты использовались наиболее интенсивно, оставаясь на вооружении до середины 17-го века. Из цивилизованных народов последовательно воздерживались от употребления арбалетов турки и японцы.

Легкие арбалеты взводились либо рычагом, либо поясным крюком (арбалетчик наступал ногой в специальное стремя на конце своего оружия, потом нагибался и зацеплял крюком тетиву, - потом, типа, разгибался, если мог), либо просто двумя руками (тетива в этом случае делалась широкая, что бы не резала пальцы). Китайские, русские, греческие, а позже и европейские арбалеты были рычажными, а арабские, позднеримские (для массового вооружения федератов) и ранние европейские образцы взводились руками. Рычажный арбалет менее утомлял стрелка и имел более короткую дугу, 65 см против 80 см у ручного или крючного, что несколько упрощало его ношение. Дульная энергия легкого арбалета превышала 100 Дж. Вообще, последовательность получается такая: слабые луки 15-25 Дж, английский и турецкий кавалерийский луки 60 Дж, лучшие луки 100 Дж, легкие арбалеты 100-160 Дж, кремневые пистолеты и рекордные луки 150 Дж, ПМ 340 Дж, тяжелый арбалет 400 Дж, АК-47 2000 Дж, мушкет 7000 Дж. Болт из легкого арбалета имел вес 40 г и начальную скорость до 70 м/с. Болты к арбалету употреблялись только одного веса, - для удобства прицеливания. Летели эти болты на 250 метров и опасны были до 150 метров, причем кольчуга пробивалась с 80 метров, а в близи пробивался и доспех из кожи и железа. Прицельность была удовлетворительна до 60 метров. В общем, легкий арбалет обычно был не сильнее лучших луков (хотя гастрофет, например, имел мощность 160 Дж), но требовали меньших физических усилий для стрельбы и бил намного точнее, - потому хотя бы, что можно было сначала зарядить арбалет, а уже потом целиться сколько влезет. Арбалет мог иметь и специальные прицельные приспособления. Скорострельность легкого арбалета составляла 4 выстрела в минуту.

Тяжелый арбалет имел дугу до метра в размахе и разгонял 100 граммовый болт до 90 м/с. Длина дуги иногда превышала метр. Дальность стрельбы достигала 420 метров, но убойная сила была достаточна только до 250-ти. Кольчуга пробивалась со 150 метров, легкие панцири пробивались с 50-70-ти, а стальные кирасы с 25-ти. Стрельба по движущейся цели была эффективной на 70 метров. Скорострельность составляла 2 выстрела в минуту. Первоначально тяжелый арбалет обслуживался двумя стрелками.

В 16-м 17-м веках употреблялись несколько облегченные арбалеты с реечным воротом и стальной дугой. Длина дуги была уменьшена до 80 см, а расчет сокращен до одного человека. Скорострельность была повышена до 4 выстрелов в минуту, но дульная энергия уже не превышала 250 Дж. Современных им доспехов эти арбалеты уже не пробивали, - бронебойные функции взяло на себя огнестрельное оружие, однако, за счет увеличения начальной скорости снаряда, применения вращающихся в полете болтов и усовершенствования прицельных приспособлений, точность стрельбы стала удовлетворительной до 80 метров, причем на этом расстоянии болты были достаточно опасны. Дальность полета болта уже не превышала 330 метров. Метров с 30-40 такой арбалет пробивал кожаную кирасу.

Особо надо отметить китайские магазинные арбалеты. Появились они, вероятно, в 13-м веке и использовались китайской армией до конца 19-го века. По устройству взводного механизма они относились к рычажным и были довольно слабыми, - энергия не превосходила 90 Дж, зато эффективный рычаг позволял взводить их быстро и прилагая небольшую силу. Болты в количестве 8-10 штук располагались в верхнем магазине и скатывались в желоб под собственным весом. Скорострельность с прицеливанием достигала 8-ми выстрелов в минуту. На 50-70 метров такой арбалет был достаточно эффективен против не защищенных доспехами людей.

Лук арбалета делался сначала из обычного лучного композита (его производство в Европе снова было налажено в 14-м веке по арабской лицензии, хотя и только для нужд арбалетостроения, - к собственно лукам его применять не стали), но позже его научились делать из упругой стали, - там, где ее можно было достать. Впрочем, и композитный лук выдерживал очень большое натяжение. В третьем веке римляне начали производство арбалетов с металлическим торсионом, - упругим элементом, работающим не на сгиб, а на скручивание. Такие арбалеты имели удобную компактную форму, но были слишком тяжелы и имели два номера расчета. Торсионные арбалеты натягивались только воротом, и имели колоссальную по тем временам пробивную силу, но производились в небольшом количестве и не долго. В третьем веке римляне потеряли возможность давать солдатам надежные доспехи, заинтересовались метательным боем и, как следствие, арбалетами (манубалистами), но к этому времени арбалет стал для римлян слишком дорогим удовольствием.

Особо выделяла арбалет высокая точность стрельбы, сравнимая только с таковой у нарезного оружия 17-18 веков. Но скорость снаряда, хотя и была большей, чем у лука, но в абсолютном исчислении оставалась незначительной. Преимуществом арбалета была и более компактная форма боеприпаса, - болт представлял собой толстое древко, в котором вырезались 4 желоба, - типа, утопленное оперение, к которому примыкался маленький граненый наконечник. Были и другие конструкции. В 16-м веке оперение болтов стали делать спиральным, - в полете болт начинал вращаться и летел точнее.

Короткие болты были более стандартны, чем длинные стрелы, а это было важно: кустарно сделанные стрелы имели смещенный центр аэродинамического сопротивления и в полете сильно отклонялись. Самый лучший лучник стрелял точно, только пока пользовался своими стрелами, каждую из которых он знал в лицо и по имени. Но, таких у каждого могло быть всего несколько, как только лучнику начинали подавать из обоза казенные стрелы, точность стрельбы падала в разы. У арбалета этот эффект был выражен в существенно меньшей степени. Запас болтов к арбалету доходил до 200 штук. Расход железа на выстрел был большим, чем обычно у лука, 15-30 граммов.

Как же при Кресси (факт широко известный) лучники сумели победить арбалетчиков? Генуэзские стрелки имели очень тяжелое защитное снаряжение, - более даже надежное, чем у рыцарей того времени, имели они также и плакинеты, что, в сумме, делало их неуязвимыми для английских стрел. Но тяжелые чешуйчатые панцири и щиты остались в обозе, - дело было к вечеру и французы спешили начать битву. Генуэзцы же, не имев ранее дел с английскими луками, подошли к противнику на 150 метров, - на полет стрелы, как они полагали, но полагали ошибочно, - английские луки стреляли дальше. А если еще учесть, что англичан было больше и стреляли они чаще, - ясно, почему генуэзцы стали отступать за пределы досягаемости луков. Французский король, мало понимая в свойствах метательного оружия (ну, не было тогда еще ни теории, ни практического опыта по таким вопросам в Европе), пришел к выводу, что атака наемников, типа, того, - захлебнулась, и повел в атаку кавалерию. То что генуэзцев при этом потоптали, не было умыслом, - рыцари часто были публикой отмороженной, но не все, и не настолько, просто когда на один метр фронта приходится, 6 англичан, 4 итальянца и 8 конных французов, давки не избежать. Успех английских лучников объяснялся не их высокими боевыми качествами, а полной некомпетентностью французского командования, однако, репутация англичан продержалась еще 100 лет, - они стали самыми дорогими и дефицитными наемниками, но более ни каких подвигов уже не совершили. В Грюнвальдской битве на стороне Тевтонского ордена сражались английские лучники и швейцарская пехота, - но ни те, ни другие, участникам сражения не запомнились. Кто-то, видимо, изрубил их в общем порядке, - то ли польские армяне, то ли литовские татары, за давностью лет с определенностью установить не возможно.

4.4 Дротик, пилум, ангон
Еще неандертальцы придумали использовать на охоте длинную палку с заостренным и обожженным концом как колющее оружие. В последствие палка приобрела каменный наконечник, что увеличило ее вес и сместила центр тяжести вперед, - палка стала метаться, и, с тех пор, металась уже практически непрерывно, вплоть до 15-го века. Скоро была придумана и копьеметалка, - устройство удлиняющее размах руки при метании и имевшее вид или специальной дощечки, или ременной петли.

Метательные копья использовались почти всеми народами и оригинальных элементов не содержали, - всегда это было древко длиной от 100 до 200 сантиметров, как правило, с плоским наконечником, имеющим один два заусенца. Рукопашное оружие всегда делалось так, чтобы его наконечник ни где не застревал и ни за что не цеплялся, в то время как щиты, напротив, изготовлялись с умыслом на зажатие вражеского оружия, но для метательного оружия способность застревать в щитах была положительным качеством. Однако, бронебойные дротики делались с граненым наконечником. Вес дротиков был значительным, от 400-600 граммов, до 5-ти килограммов, так как их преимущество перед стрелами именно в весе и заключалось. Метательное копье могло быть применено и в рукопашном бою, но так поступали только пешие кочевые племена, либо дикие охотники, - народы, которым было лень таскать с собой еще и специальное копье для ближнего боя. Например, древние германцы по свидетельствам римских историков использовали свои дротики фрамеи как для метания, так и в рукопашном бою. Из-за смещения центра тяжести вперед, драться дротиком было неудобно.

Лук повсеместно конкурировал с дротиками, но ни где не вытеснял их полностью, - преимущество дротика заключалось уже в том, что он занимал всего одну руку, - в другой мог быть, например, щит. Тяжелые дротики обладали большей пробивной силой, чем стрелы. На небольшом расстоянии дротик попадал точнее стрелы. С другой стороны, метание дротика требовало большего пространства (что бы разбежаться и размахнуться), и с собой дротиков нельзя было иметь столько сколько стрел. Так что, в большинстве случаев лук побеждал, оттесняя метательные копья на задний план, однако, многие народы, даже имея наилучшие луки, последовательно предпочитали именно дротики.

Дротиками была вооружена кавалерия персов и мидян. Это позволяло использовать одну руку для управления лошадью. Персидская же пехота предпочитала луки. Легкая пехота в Греции и Македонии, напротив, редко пользовалась иным оружием, кроме дротиков, - нападая на гоплитов, дротиками скорее можно было поразить их в незащищенные части тела. Дротиком проще было пробить и не слишком прочный доспех, - холщевый, кожаный или пеньковый. По этим причинам, дротик был основным метательным снарядом римлян.

В Азии дротики были распространены незначительно. Копья, конечно, метали, но только от случая к случаю, - это не было важным способом боя. В средневековье дротиками пользовалась та часть византийских катафрактов, которая не имела достаточной выучки для стрельбы из лука с седла. Русская тяжелая кавалерия так же метала дротики, - они пробивали кольчугу, и, что важно, в бою дротик выхватить из обоймы можно было быстрее, чем лук и стрелу из колчана. Кавалерийские дротики были короткими, - максимум, 120 сантиметров, пехота же предпочитала более длинные, - из-за лучших баллистических качеств. В Европе дротики использоваться снова начали с конца 13-го века, - слишком много железа уходило на выстрел, - от 150 до 3000 граммов. В 14-15 веках среди прочих наемников охотно использовались и испанские метатели дротиков, - их копья, кстати, были очень длинными и тяжелыми, - в расчете на пробитие двойной кольчуги или проламывание плакинета.

Дротик метался не далеко, - кавалерийские, или бронебойного типа на 10-15 метров, сравнительно легкие и длинные до 25 - 30 метров. Из цивилизованных народов ременную копьеметалку использовали только римляне, - она позволяла метать дальнобойные дротики на расстояние до 70 метров. Попадал дротик весьма точно, - факторов отклоняющих снаряд на него действовало меньше, чем на стрелу. Носимый боекомплект составлял один или два дротика, если они были оружием вспомогательным и 3 - 7, если основным. В обозе могло быть еще штук двадцать-тридцать, но так бывало, только в регулярных частях дротометателей, - ополченец имел всего несколько дротиков.

Оригинальным дротиком был римский пилум. Собственно, римляне называли пилумом любое копье, хоть рукопашное, хоть метательное, но название в других языках это закрепилось за дротиками гастатов и принципов, - тяжеловооруженных воинов, манипулы которых составляли первые две боевые линии легиона. Пилум имел вес 4-5, а иногда даже 7 килограммов, небольшую длину, узкий наконечник с заусенцем и элементы утяжеления на древке. Метался пилум только на несколько метров и служил, как это ясно из его конструкции, для вывода из строя щитов тяжелого типа. Хотя, конечно, и против живой силы он мог быть употреблен, но этому не способствовала форма наконечника, да и, кроме того, у римлян были дротики более подходящие для этой цели, - длинные (1.8 метра) и сравнительно легкие, что обеспечивало сочетание удовлетворительной пробивной силы с дальнобойностью.

С пилумом, однако, связана величайшая загадка римской тактики, - то что пилумы делали в большом количестве факт (металлические части тяжелого пилума распространенная археологическая находка), ясно и их назначение, но совершенно непонятно, как римляне пилумы употребляли. Метнуть копье из плотного боевого порядка, которым являлась манипула не возможно. Невозможно также предположить, что римляне расстраивали свои ряды в нескольких метрах от противника. Есть версия, что гастаты и принципы подходили к противнику россыпным строем, - по три метра один от другого, метали пилумы, потом кричали и бежали прятаться за триариев. Но эта версия основана на неправильном переводе единиц измерения (три фута превратились в три метра), кроме того, триариев в легионе было слишком мало, - всего 15 %. Даже если нападение с дротиками и расстроило бы вражеские ряды, триарии не смогли бы этим воспользоваться. Да и не любили римляне, когда дело доходило до триариев, - бежать в доспехах было трудновато.

Вообще, обычно, метательный бой вело не более четверти личного состава, так как тяжелая пехота строилась глубиной до 16 рядов, а легкая, - не более четырех, иначе она не смогла бы эффективно воспользоваться свои оружием. А в легионе специальные подразделения метателей дротиков велитов составляли даже 30 процентов. Вероятно, ни гастаты, ни принципы пилумов вообще не метали, метали их велиты, приданные данной манипуле, а тяжеловооруженные легионеры, или часть из них, просто служили средством доставки боекомплекта к передовой. Велит один не мог нести много тяжелых пилумов, тем более, что у него еще были и другие дротики.

Копьем похожего назначения был франкский ангон. Разница была в том, что варвары не могли потратить столько железа, что бы сделать ангон неподъемным. Ангон был легким, но длинным, - метнув ангон во вражеский щит, франк потом некоторое время прыгал, пока ему не удавалось наступить на конец своего ангона, - после этого, пользоваться щитом противник уже не мог.

4.5 Праща
Праща была простейшим приспособлением для метания камня, известным все народам (надо было быть полным идиотом, что бы такого не изобрести) с глубокой древности. Эффективность ее была не велика, но до конца 16-го века в Европе праща с каменными пулями продолжала употребляться как боевое оружие. Очень ее ценили за простоту сюжета, - ремень всегда можно было найти или сделать, а боеприпасы не стоили ни чего. Пращником мог стать любой желающий покрыть себя славой на поле боя, - независимо от состоятельности. Камень для метания подбирался сравнительно круглый, весом 200-400 граммов, - именно такого веса пуле можно было придать максимальную скорость. Летели камни метров на 90, но точность была очень плохой, - целиться из пращи вообще было сложно, кроме того, даже опытный пращник не мог учитывать всех индивидуальных особенностей формы пули. Подобрать все камни точно по весу также было нереально. Носимый боекомплект зависел от физических возможностей пращника, а так же от концентрации камней на квадратный метр в данной местности. Обычно имелось 10-20 камней. В обозе их не возили. Но пращные камни были достаточно опасны для противника, если он не имел доспехов жесткого или амортизирующего типа (особенно шлемов) и щитов. В случае метания камней, праща имела даже перед самым слабым луком только то преимущество, что камни наносили сильные удары по мягким доспехам. Но все-таки, небольшие камни были слабым оружием. В Азии праща почти не имела распространения, так как луков было достаточно. Систематически праща употреблялась только низшими категориями ополченцев в античной и средневековой Европе.

Вместо камней могли использоваться пули из обожженной глины. Они были более стандартны по весу и форме, но имели меньшую плотность и летели хуже камней.

Иное качество приобретала праща, когда к ней применяли пули из железа или свинца. Особенно из свинца. В этом случае дальность ее действия уравнивалась с хорошими луками (свинцовые пули летели до 260-ти метров, железные до 180-ти), а пробивная сила возрастала в разы. Очень улучшалась и точность, так как пули можно было стандартизировать по форме и весу. Такое оружие использовалось войсками Ассирии, Персии, Греции, Рима и Карфагена, причем пращники, в этом случае, котировались паче лучников. На те же 200 метров свинцовые пули наносили несравненно больший урон, чем падающие на излете стрелы, а вблизи проламывали щиты и раскалывали бронзовые шлемы. Но до 50 метров лук был намного более точным оружием. Идея метания из пращи свинцовых ядер почти полностью увяла с упадком античной цивилизации, так как стрельба такими снарядами обходилась слишком дорого (для ста выстрелов требовалось 40 килограммов свинца), дорого стоили и пращники, - научиться метко метать пращные пули было сложнее, чем научиться стрелять из лука. К тому же времени, когда в Европе экономика вышла на необходимый уровень, появилось уже достаточно эффективное огнестрельное оружие.

4.6 Камень
Ничего смешного. Самое известное изображение Александра Македонского (не считая статуи, где он голый) запечатлевает его в тот момент, когда он во время кавалерийского боя примеривается засветить кому-то булыжником. Хороший такой у него булыжник килограммов на пять.

Камни бросаемые без пращи, - просто рукой, состояли на вооружении греческих и македонских войск. Это были тяжелые камни, - малую скорость снаряда приходилось возмещать большим его весом, но и действовало это оружие достаточно эффективно, - гарантировано выбивало из седла сидящего без стремян всадника. Да и со стременами тоже. Употребляла камни и пехота, - чешуйчатый панцирь было не пробить, но от ударов он защищал недостаточно, а большой камень наносил очень сильный удар. Можно сказать, что камни заменяли грекам отсутствовавшие у них палицы. Римляне также не пренебрегали таким оружием. Любили покидаться камнями и арабы.

Камень для бросания рукой был тяжелым, - от 1.5 до 5 килограммов, - это для вооружения полевых армий, для вооружения гарнизонов крепостей использовались камни калибром до 20 килограммов и больше. Предпочтительными были камни круглой формы, но это не было слишком важным моментом, так что, обычно, форма камней была неправильной. Однако, камне мечущими народами изредка использовались и дисковидные камни, - такие летели дальше. Дисковидный камень трудно было найти, такой снаряд приходилось изготавливать специально, а до этого редко доходили руки, - все-таки камни были вспомогательным оружием. Но иногда доходили. Не только толкание ядра, но и метание диска было в античном мире военно-прикладным видом спорта.

Круглый камень бросался на несколько метров, дисковидный до 15-20 метров. Это оружие было почти бесплатным. Недостатком его было неудобство ношения, - даже один камень обременял воина. По этой причине камни чаще использовались для вооружения крепостей.

В Европе камни в полевых сражениях использовались по крайней мере до 14-го века. Швейцарские крестьяне не имели ни кирас, ни шпаг, ни алебард, ни арбалетов, - все это было оружием швейцарских наемников 16-го века. Настоящий швейцарский ополченец имел на вооружении пику, хозяйственный топор или нож, и несколько камней. В бою, пока один швейцарец пугал рыцарскую лошадь пикой, другой кидал в рыцаря камни, - так и побеждали. На вооружении крепостей камни оставались и в 16-м веке.

4.7 Бумеранг
Это оригинальное оружие использовалось в разных районах земного шара. Кроме некоторых австралийских племен (большинство австралийских аборигенов предпочитало копьеметалку), классические бумеранги были у египтян. Бумеранги несколько иной формы использовались племенами южной Африки, наконец, знаменитый томагавк также был бумерангом, - изогнутой метательной дубинкой. Индейцы северной Америки не имели представления о металлах, ножи и топоры, в том числе и метательные, приобретали у европейцев, собственно индейские же топоры из шлифованного камня не годились для метания, - а уж как там получилось, что индейским словом томагавк стали называть легкие топорики голландских колонистов, история умалчивает. Как-то получилось. Индейцы же решили, что метать топорик удобнее, чем дубинку, да и назывался он понятным для них словом. Топорище индейцы часто делали сами.

В качестве военного оружия бумеранг использовался только в древнем Египте. Да и то, - не долго. Дальность действия бумеранга была удовлетворительной, - до 150 метров, если не возвращался с полдороги. Но бумеранги возвращались редко, - эту пагубную для военного оружия наклонность древние мастера умели преодолевать. Быстрое снятие бумеранга с вооружения было обусловлено другими его недостатками, а именно теми, что бумеранг делался из дерева, и что двух одинаковых бумерангов не существовало. Первое обуславливало низкую пробивную силу бумерангов. В Египте технологии обработки металлов осваивались с задержкой на 500-600 лет, и в меднокаменном веке Египет так же прибывал дольше положенного. Вместе с бумерангами на вооружении египетской армии состояли кинжалы из обсидиана, стрелы с наконечниками из черного дерева, копья с наконечниками из меди и деревянные палицы. Воины сражались в одних набедренных повязках, - тут было достаточно и бумеранга. Но когда стало известно, что наиболее вероятный противник заявится в холщовых или даже в бронзовых панцирях, - от бумерангов пришлось отказаться. Уникальность же бумеранга имела то последствие, что невозможно было подавать бумеранги метальщикам из обоза. Если эффективность стрельбы лучника резко снижалась как только он переходил с родных стрел на казенные, то у метателя бумерангов этот эффект был выражен на два порядка сильнее, - аэродинамика у этих снарядов была очень сложная. Австралийский охотник имел один бумеранг, поведение которого знал до мелочей, и которым мог попадать в цель очень точно, - чужим бумерангом он пользоваться не мог. Едва ли египетский военный метатель бумерангов имел всего один снаряд, как это изображали на своих рисунках сами египтяне, скорее всего у него их было несколько, - но после боя он должен был их найти, иначе надолго терял боеспособность.

Автор: Harry